Роман допил кофе и сел возле камина, протянув к огню свои длинные ноги. Над его мокасинами курился парок.
— Давай поедем завтра в Хэрродтаун и привезем сюда малышку! — предложила Китти. — И можешь больше о ней не беспокоиться: просто у Майкла появится сестричка.
Он удивленно посмотрел на нее. Посмотрел осмысленно впервые со времени своего появления в хижине.
— Сюда? Ты хочешь взять ее к себе?
— Конечно! Сара на моем месте поступила бы точно так же!
Роман, медленно покачав головой, снова уставился на огонь в камине.
— Нет, — устало возразил он. — Спасибо тебе, но все уже решено. Я приехал, чтобы сообщить тебе о Саре… и попрощаться.
— Попрощаться?!
— Ее сестра Мариэтта с мужем Сэмюэлом уже берут ребенка к себе. Они гостили у нас, а теперь по горло сыты западом и возвращаются домой. Я буду сопровождать их в пути — мало ли что…
Она сделала к нему шаг от стола.
— Мариэтта… Никогда бы не подумала…
— У них нет детей… Они захотели взять девочку, и мне тоже кажется, что это лучший выход.
— Но… Но ведь если они увезут ее на восток, Роман, ты ее больше не увидишь!
Он обхватил руками грудь, словно не желая выпускать оттуда разрывавшего ее горя.
— Вряд ли, Китти, я скоро вернусь… Может, и не вернусь вообще… никогда.
Китти бессильно опустилась на стул: она остается совсем одна… Дождь в том же равнодушном ритме стучал по крыше, и только этот стук нарушал напряженную тишину в хижине.
— Когда умер Каллен, — сказала она, — мне казалось, что это убьет меня. Но, как видишь, ничего не произошло.
— У тебя все по-другому, — сказал он.
— Почему?
Роман молча отвернулся.
— Ну поговори же со мной, Роман! — молила его Китти, но он упорно глядел в сторону.
Все эти годы они всегда могли поговорить — даже тогда, когда не понимали друг друга, — и теперь его молчание было для нее невыносимым. Она опустилась на колени перед его стулом.
— Ради Бога, Роман! Нет — ради себя самого… ради меня… — слезы полились из ее фиалковых глаз, лицо исказили боль и подступающий к сердцу гнев, — поговори со мной!
— Оставь это, Китти! — взорвался он; глаза его, иссиня-черные от горя, засверкали.
— Нет, не оставлю! Разве я не любила ее?
Он, скорчив болезненную гримасу, процедил сквозь зубы:
— Да… Господи, да, я знаю! Но ведь не ты привезла ее в эти края на верную смерть!
Китти тяжело задышала: вот оно в чем дело…
Она обеими руками обхватила его широкое крепкое запястье:
— Ты всегда казнил себя и клял, Роман Джентри, но сейчас, по-моему, настал час покончить с этой привычкой! Сара сама всегда хотела быть рядом с тобой, где бы ты ни находился!
