), а получаешь лишь когда до оврага добегаешь, где устроено импровизированное стрельбище. Но в остальном практически идентична. М-да, стрельбище… После этой гонки я отстрелялся (если сравнивать с моими же армейскими результатами) довольно плохо, так как сердце выпрыгивало и руки тряслись словно с бодуна. Но мишени более-менее поразил, так что особо сильно за результат краснеть не пришлось.
А вот Февраль… При более-менее одинаковой подготовке и разнице в весе килограммов в двадцать бой с этим амбалом я и в бодром виде не выдержу, а уж после бега… Ну да ничего, есть задумка, которая позволит не в одни ворота этот этап сыграть! Поэтому, когда, скинув мокрый от воды и моего пота рюкзак, зашел в здоровенный амбар, где должно было происходить завершающее испытание, я был готов. Жульничество, конечно, но прямого запрета на такие действия не было, поэтому — можно попробовать.
Надежда была на гранату, запал которой я вчера тайно обезвредил. И теперь, выйдя на условный ринг к поджидающему бойцу, выдернул Ф-1 из кармана и кинул ее под ноги Февралю. У того при виде слабо шипящей и пускающей дымок «эфки» даже улыбка пропала, и он, бросившись в сторону, залег. Так же, впрочем, как и почти все остальные зрители. Пользуясь моментом, я отопнул чугунный кругляш к стене, подскочил к противнику и принялся обрабатывать лежащее тело ногами. Правда, недолго. Февраль, поняв, что его нагло взяли на понт, взревел и, взлетев с пола, принялся показывать мне мать Кузьмы. Но время я тем самым выгадал, да и бедро ему «отсушил», поэтому двигался он не столь легко, как обычно. Только вот помогло это мало, так как озверевший от свершившейся подляны противник стал как будто нечувствительным к ударам и уже на четвертой минуте чуть не отправил меня в нокаут. Пришлось уйти в глухую оборону. А еще через пару минут, поймав ухом пробивший защиту мощный хук, я отрубился.
В себя пришел от нашатырной вони. Ивлев, видя, что нокаутированный захлопал глазами, присел передо мной на корточки и, улыбаясь, сказал:
— Очухался? Вот и хорошо. А через недельку — повторим!
Сплевывая кровавую юшку, я уточнил:
— С Февралем?
— Ну если ты опять гранату из оружейки стащишь, то с ним. А если хитрожопить не будешь, то с Иваном или Фёдором.
Опираясь на стену, я сел:
— Так ты был в курсе?
— Да. Поэтому, ожидая чего-то подобного, и выставил против тебя Богдана. Хоть он и в совершенно другой весовой категории.
Растянув разбитые губы в ухмылке, я покачал головой:
