Да нет, те железяки я ему сразу отдал, как в Юрьево попал. Откуда бы, спрашивается, у меня деньги появились народ в Михеевке содержать? Ну ты даешь — золотые! Щаз! Там трубки были вроде как дюралевые, а швеллер из обычного железа. Только что гравировкой покрыты, как узором. Для чего они нужны? Конечно, спросил. Профессорский друг ответил, что это детали какого-то прибора, которые ему необходимы для работы. Нет, что это за прибор, не спрашивал.
А Исхаков тут же уехал, как я ему заказанное притащил. Отдал остаток денег, поймал частника и укатил. Нет, номер машины не запомнил. На фиг мне это надо? И куда уехал, он не говорил. Упаковка? Такой чемодан: здоровенный, черный, на замках-лягушках. Да, так на бугре и остался. Я его даже обратно прикопал…
Вот и все. Теперь, если эти контрики действительно что-то могут и у них остались хоть какие-то информационные базы, они выяснят насчет лаборатории в Радужном. Убедятся, что Сосновский и правда там работал. И Исхаков тоже. Кстати, Игорь Михайлович, когда мы с ним составляли легенду, назвал фамилию Исхакова по двум причинам. У него не было родственников, и у него был рак. В нашем мире он умер в 2011 году. Здесь вряд ли протянул бы дольше. Так что Исхаков, дабы опровергнуть мои слова, внезапно не появится. И даже если здешние чекисты найдут на него данные и выяснят, что он помер, то справка из загса еще вовсе не будет означать, что человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отбыл в мир иной. Ведь с людьми, большую часть жизни работающими под спецслужбами, ничего нельзя сказать наверняка. А я за счет него сформулировал отличную отмазку по поводу того, что делал возле тригопункта и что за таинственный груз таскал в челночной сумке. Настя с Толиком ведь кое-что видели, слышали обрывки наших с Лехой разговоров, касающихся груза, знали, что я тороплюсь вернуться назад, чтобы получить какие-то деньги. И все это они наверняка уже рассказали во время допросов. А теперь и мой рассказ четко впишется в их показания.
Мухин тем временем, удовлетворенный объяснением причин моего появления под Липцами, продолжил задавать вопросы. А я отвечал. Что? Почему вообще решил вашим людям помочь? Ну ты, Валер, даешь! Тут ведь двумя словами не объяснишь. Все равно попробовать? Ну ладно, слушай…
И вот в таком ключе меня мурыжили дней пять. Правда, Толик с Настей Брусникиной (узнал я таки ее фамилию) вообще почти неделю на «беседы» ходили. Но у ребят все сложнее было, так как в их ячейке предательство произошло, вот контрразведка и пыталась разобраться, что к чему. А так как я был просто одним из сотен возможных кандидатов на вступление в ряды колхозников, то от меня довольно быстро отстали, и теперь я спокойно жил в ожидании получения новых документов.
