Жаботинский отрицал идею классовой борьбы и тем самым восстановил против себя сионистские рабочие партии, считавшие, что можно совместить оба идеала – сионизм и социализм – в борьбе за независимость евреев. Он настойчиво утверждал, что каждая забастовка вредит строящемуся еврейскому хозяйству и что в конечном счете теряет народ. Противники обвиняли его в «фашизме» и в антидемократических настроениях, но это были несправедливые обвинения. Он чувствовал отвращение ко всякому проявлению деспотизма, к любому нарушению прав личности. В молодости под влиянием его учителей в Риме, он склонялся к социализму, но затем изменил свои взгляды и приблизился к анархистскому, индивидуалистическому течению Макса Штирнера.
Жаботинский ставил личность в центр своей идеологии в духе талмудического изречения: «Каждый еврей – сын царя». Это свое мировоззрение он в общих чертах охарактеризовал в книге «Рассказ о моей жизни». «Вначале Бог создал личность, – пишет он, – каждая личность – царь, равный другим, и этот другой тоже царь. Пусть лучше личность согрешит перед обществом, чем общество согрешит перед личностью, Общество создано для пользы личностей, а не наоборот, и будущий конец, идея мессианских дней – это рай личностей, блестящее царство анархии, борьба личных сил без законов и без границ. Общество не имеет другой задачи, как только помочь павшему, утешить его и поднять и дать ему возможность вернуться к той же борьбе». Жаботинский не отрицал значение рабочего в Эрец-Исраэль, но оспаривал его претензию на исключительность вклада, на монополию, ведь средний класс тоже внес свой труд и свою энергию в сионистское дело. Он не был «врагом рабочих», он был сторонником классового мира, как того требовал период строительства. Его принципиальный подход к межклассовым отношениям у евреев сформулирован в речи на третьем всемирном съезде ревизионистской партии в 1928 году. «Мы говорили: еврейская работа – это сионизм еврейского большинства в Эрец-Исраэль. Любое нанесение ущерба еврейской работе является национальным преступлением. И еще мы говорили: поток частного капитала и строительство страны – это одно и то же. И каждое нанесение ущерба нормальной прибыли частного капитала – это национальное предательство. Как будто тут возникает непреодолимое противоречие. Но мы заявляем, что в период строительства недопустима борьба из-за классовых противоречий, а только примирение этих противоречий. На это время надо лишить их остроты, ради идеи строительства. Отсюда возник лозунг, который следует превратить в национальную религию. Отсюда возникло также наше предложение создать учреждения для национального согласия, систему, которая охватит обширнейший круг проблем и будет действовать от имени всего Населения, а позднее, может быть, и от имени всего еврейского народа. Удастся ли нам осуществить эту идею в нашей маленькой стране? Если удастся, мы преподадим миру социальный урок еще до создания еврейского государства, более важный и крупный, чем все псевдокоммунистические и псевдосоциалистические эксперименты».
