Зик и дядя Боб обменялись улыбками.
— Отлично. У тебя хорошо получается. Еще немного…
— А что это прямо впереди, мистер Патрик?
Патрик Руфус посмотрел, куда показывал мальчик.
В луче паровозного прожектора изгородь эстакады отбрасывала тени и блики, и это мешало видеть. Наверно, просто тень. Неожиданно луч осветил что-то необычное.
— Что за… — В присутствии ребенка Патрик машинально выпалил «дьявольщина».
Из правого рельса, как рука из могилы, торчал кривой металлический крюк.
— Тормози! — крикнул Патрик кочегару.
Зик всей тяжестью повис на воздушном тормозе и жал на него изо всех сил. Поезд затормозил так стремительно, словно ударился о стену. Но лишь на мгновение. Потом вес десяти загруженных пассажирских вагонов и тендера, полного угля и воды, вновь бросили локомотив вперед.
Патрик опытной рукой сам взялся за воздушный тормоз. Он действовал легкими прикосновениями, как часовщик, и одновременно потянул назад рукоять регулирующего клапана. Огромные ведущие колеса завизжали, подняв облако искр, срезая с рельсов слои металла. Тормоза и реверс продолжали гасить скорость «Коуст лайн лимитед». Но поздно. Большие колеса «Атлантик-4-4-2» уже двигались по эстакаде, прямо на крюк, все еще на скорости сорок миль в час. Патрик молился лишь, чтобы клинообразный путеочиститель, так называемый скотосбрасыватель, расчищающий пути перед локомотивом, отшвырнул крюк, прежде чем тот подцепит ось ведущего колеса.
Но крюк, который Саботажник прикрепил к ослабленному рельсу, зацепился за скотосбрасыватель и держал его мертвой хваткой. Справа перед колесами локомотива весом сто восемьдесят тысяч фунтов рельс сорвался с места. Массивные ведущие колеса ударились о поперечины. И на скорости сорок миль в час запрыгали по дереву и щебню.
Скорость, вес и безжалостная инерция движения разрушили насыпь и разнесли шпалы на куски. Колеса завертелись в воздухе, и, продолжая движение вперед, паровоз начал крениться, потянув за собой тендер. Тендер потащил через край багажный вагон, а тот — первый пассажирский, прежде чем разорвалось сцепление со вторым пассажирским вагоном.
Потом почти чудом локомотив как будто бы снова выпрямился. Но это была лишь короткая передышка. Под напором тендера, багажного и пассажирского вагонов паровоз повернулся и скользнул с насыпи вниз; он скользил, пока скотосбрасыватель и прожектор не ударились о дно сухого русла и не разбились.
Наконец паровоз остановился, накренившись под острым углом, уткнувшись носом в землю и задрав в воздух заднюю тележку. Вода, перегретая до трехсот восьмидесяти градусов, хлынула из прочно закрытого котла вперед, на раскаленную докрасна металлическую плиту, установленную перед котлом.
