принёс ему эту весть. Это, конечно, была откровенная ложь, доверчиво принятая потрясённым царём и предопределившая серьёзные политические последствия. Убеждённый на этом примере в праведности Валента и его единомышленников, Констанций отныне будет долгое время находиться под их влиянием в вопросах вероисповедания
[174].
Но вернёмся к политическим делам. Оставив свои разбитые войска, Магненций бежал в город Лугдун. Там, отдавая отчёт в безнадежности положения, он умертвил сначала брата и мать, а потом окончил жизнь самоубийством. Его брат — цезарь Децентий также покончил с собой, а правитель Галлии Сильван, поставленный на этот пост узурпатором, попал в руки солдат Констанция. Все враги были поражены, царь одержал полную победу. Триумфально вступив со своей супругой в Рим, император подтвердил собственные права на трон в речи перед сенаторами, а затем освободил от власти Бриталлиона, наградив его за труды и назначив правителем в Прусу Вифинскую[175]. С этого времени, как некогда и его отец, он принял бразды единоличного правления в свои руки.
Помимо военных действий с внутренними врагами, Констанцию пришлось решать проблему обороны восточных провинций от персов. Персидский царь Шапур (или Сапор) окружил сильную римскую крепость Нисибис, которую иные называют Антиохией Мингидонскою, лежащую на границе римских владений с персидскими. Епископом, блюстителем и комендантом этого города был Иаков, муж, «сиявший лучами апостольской благодати». Персидское войско осадило город, но без особого успеха. Простояв под ним семьдесят дней, построив множество осадных машин для обстрела стен, устроив валы и рвы, персы никак не могли взять город, хотя их армия была многочисленной, и в ней даже находились боевые слоны. Генеральный штурм не принёс захватчикам успеха, и персы решили затопить город водами реки Мингидон, протекающей через него. Гибель осаждённых казалась неминуемой, но каким-то образом они сумели предпринять встречные меры, и множество персидских воинов нашли свою смерть в водах той реки, на которую возлагали такие большие надежды. Правда, захватчикам удалось разрушить часть стены[176].
Шапур надеялся взять крепость без сражения и даже на один день отложил его занятие войсками, чтобы грязь высохла и река сделалась переходимою. Но на следующий день, приступив к городу со всем войском, он обнаружил, что стена с обеих сторон восстановлена. Выяснилось, что ночью, укреплённые молитвами своего епископа, организованные полководцем Иаковом, жители и легионеры восстановили стены. Персы вновь бросились на штурм, оказавшийся для них печальным — слонов римляне перебили, а ворвавшихся в крепость врагов поражали стрелами и мечами; погибло около 10 тыс. персов. В довершение всех бед начался страшный дождь с грозой, и персидские воины в страхе разбежались прочь. Взглянув на небо, Шапур вдруг увидел на крепостной стене блистающего Ангела, а рядом с ним св. Константина Великого. Потрясённый перс велел тут же снять осаду, сжёг все осадные орудия и удалился с войском, причём многие из его воинов погибли при отступлении от моровой язвы, так и не увидев своего отечества
