У него появилась новая интонация, голос его звучал так категорично, словно он с юности привык отдавать приказы. Женщина опять поклонилась ему, точно важному господину, и мы поднялись по лестнице наверх.
Там мы сперва попали в небольшую прихожую, где висело несколько шляп и на изящной подставке стояли трости. Монтесо откинул плюшевую портьеру, и мы вступили в узкий и длинный, пышно убранный салон. Некоторые предметы чуть ли не источали сияние дня. Столы были отделаны мраморными плитами, стулья и диваны обтянуты красным плюшем. На каждом столе располагалась коллекция бутылок с винами разных сортов. Короче говоря, салон этот сделал бы честь солидному отелю любой европейской столицы.
Из-за стойки поднялась юная девушка и низко поклонилась нам. Четверо мужчин, сидевшие за одним из столов, судя по одежде, принадлежали к лучшим слоям общества. Они тоже вежливо приветствовали нас. Один из них даже самым сердечным образом протянул Монтесо руку.
И здесь коротали время сборщики чая! Остальные пятеро были одеты в те же лохмотья, что и Монтесо. Расхаживали они босиком. Их шляпы все вместе не стоили и пятидесяти пфеннигов[53]. Прически и бороды были неухоженны. Казалось, что никто из них не мылся уже несколько месяцев. Я был поражен, но, конечно, вовсе не подал виду, что это меня удивляет хотя бы в малейшей степени. Монтесо направился к самому последнему столу, который был настолько велик, что нам всем хватило места за ним. Йербатеро предложил нам сесть и вернулся к стойке, чтобы сделать заказ.
Девушка убрала стоявшие на столе бутылки и на их место принесла другие. С изумлением я читал названия: «Шато Икем», «Латур бланш» и «От Брион». Если эти вина были подлинными, то цена их, естественно, была неприемлема для той голытьбы, что намеревалась опустошить эти бутылки.
Монтесо уселся напротив меня, приветливо мне поклонился и произнес:
— Сеньор, поскольку я наблюдал за вами с полудня, то знаю точно, что вы еще не ужинали. Ведь у Тупидо вы пробыли так недолго, что поесть у него просто не могли. Поэтому мы просим вас быть нашим гостем и разделить с нами вечернюю трапезу. Конечно, мы можем вам предложить лишь то, что имеют обыкновение вкушать бедные йербатеро, ежели вдруг попадают в город. Пища достаточно скромная.
— Разумеется, оно и видно, — улыбнулся я, указав на бутылки. — Если хлеб, вкушаемый вами, под стать этой воде, то я, пожалуй, согласен быть йербатеро.
— Может быть, когда-нибудь вы поймете, что не все так просто, как вам кажется. Полагаю, вы еще сможете поближе познакомиться с нашим образом жизни, ведь я тешу себя надеждой, что нам доведется еще очень часто сиживать той же компанией, что и сегодня, хотя и не в этом месте.
