Чего только не мудрят с нами смолоду наши воспитатели! Мы должны отделаться то от одного недостатка, то от другого, а между тем каждый из этих недостатков почти всегда — один из многих органов, при помощи которых человек пробирает себе дорогу через жизнь. Чем только не донимают мальчика, в котором разглядели хотя бы искорку тщеславия! Но что за жалкое созданье человек, отделавшийся от всякого тщеславия! Я сейчас скажу тебе, как я дошел до этого заключения: третьего дня к нам присоединился молодой человек, который мне и Фердинанду был до чрезвычайности противен. Его слабые стороны были настолько выпячены наружу, пустота его была настолько очевидна, его забота о внешности настолько бросалась в глаза, мы сами считали его настолько ниже себя, и — всюду его принимали лучше, чем нас. В довершение своих глупостей, он носил красный атласный жилет, который около шеи был скроен так, что имел вид орденское ленты. Мы не могли скрыть своих насмешек над этой нелепостью. Он все сносил терпеливо, выгадывая на этом все, что мог, и, вероятно, про себя над нами издевался. Ибо хозяин и хозяйка, кучер, слуга и горничные, даже некоторые из приезжих, обманутые внешним блеском, попадались на удочку, обращались с ним вежливей, чем с нами, ему подавали первому, и мы видели, что, к величайшему нашему унижению, все девицы в доме больше всего заглядывались на него. В конце концов нам пришлось поровну расплачиваться по счету, разросшемуся благодаря его аристократическим замашкам. Кто же из нас остался в дураках? Уж конечно, не он!
Есть что-то прекрасное и душеспасительное в аллегориях и приветственных изречениях, которые попадаются на здешних печах. Вот тебе рисунок одной из этих назидательных картинок, который мне особенно пришелся по душе. Лошадь, задней ногой привязанная к столбу, пасется около него, насколько это ей позволяет веревка. Внизу подписано: «Дозволь мне принять свою смиренную долю пропитанья». Таков, пожалуй, скоро буду и я, когда вернусь домой, и, подобно лошади на мельнице, буду, следуя высшей воле, исполнять свой долг и взамен, подобно лошади на этой печке, получать строго отмеренное содержание. Да, я вернусь, но то, что меня ожидает, стоило того, чтобы взбираться на эти горные кручи, чтобы бродить по этим долинам, чтобы видеть это синее небо, видеть, что существует природа, которая зиждется на вечной, немой необходимости, которая ни в чем не нуждается, которая бесчувственна и божественна, в то время как мы в местечках и городах должны бороться за свои жалкие нужды, и вместе с тем все подчиняем смутному произволу, именуемому нами свободой.
