— Ничем особо серьезным я не занимался, — признался он.
— Вы оставляли свою мать…
— Все сложнее… В то время Гюрд начал ходить к нам в дом.
— А вы его не любили?
Мило удивленно посмотрел на меня.
— Нет, — сказал он, — не любил. Не мог привыкнуть видеть этого типа между мамой и мной… Он не переставал преследовать меня. Называл меня по-английски «боевая машина», потому что знал, что меня это бесило.
— Не говорил он, что вы ни на что не годны?
— Да, говорил, но не при мне, потому что я сунул бы ему кулак под нос.
Мило пнул ногой коврик у кровати.
— Пожалуй, — пробормотал он, — я не прав. Да, он это говорил, и при мне… С его увечьем… у него руки не хватало… так что он, конечно, ничем не рисковал.
Вот я и слушал, «о чем люди говорят», как того хотел шеф. Я улыбнулся.
— О! Смеяться не над чем, — заворчал Мило.
— Не злитесь. Я думал о том, что к вам не имеет отношения… Продолжайте!
— Что вы хотите, чтобы я еще добавил?.. Я начал всерьез заниматься боксом из-за него… Я ему обязан своим левым ударом. Когда я обрушивал его на подбородок или скулу, мне казалось, что я бил по нему. «Получи! Это от «боевой машины»!»
Теперь я слушал его с удовольствием. Впервые он говорил откровенно.
— А ваша мать?.. Полагаю, она страдала от ваших ссор?
— Безусловно… Но что я мог поделать?
— А она любила его?
— Думаю… да… Когда меня здесь не было.
— Как это?
— При мне он не смел, вы понимаете… Он вел себя как гость… И потом, есть еще кое-что… Когда я говорю вам, что это сложно… Я, я теряюсь!
Он сел на свою кровать, зажав ладони меж колен.
— Я начал зарабатывать много денег, — вновь начал он. — А ему это не нравилось.
— Кому?
— Ему, конечно.
— Да, понимаю.
Но то, что я понимал, я не смел ему сказать. Я представлял себе женщину, которая на протяжении ряда лет не любила грубого и ленивого подростка, столь далекого от того хрупкого и нежного мальчика, которого она выходила. Но подросток стал прекрасным гладиатором, и на этот раз ее взяло за живое. Этот чемпион, который, наверное, получал писем, как эстрадный певец, ее сын!
— Вам много пишут?
Он самодовольно рассмеялся и развел руки.
— Вот такие горы писем!.. Вы же знаете, что такое девчонки! Они все сумасшедшие. Временами я читал их маме. Да, я поддразнивал ее немного!
— А этот развод, как он произошел?
— Не знаю. Это случилось во время моей подготовки к чемпионату во Франции. Я отбыл в провинцию на два месяца… Когда я вернулся, Гюрд уже собрал свои пожитки.
— Но ваша мать, что она-то вам сказала?
