— А действительно, зачем?
Жан-Клод издает ехидный смешок.
— Вы только сейчас об этом задумались! Я вижу лишь один возможный ответ: потому что Моран везет с Корсики что-то весьма ценное, на что претендует кое-кто еще. Благодаря покушению, жертвой которого он якобы стал, Моран будет утверждать, что его обокрали, и сможет оставить себе то, чем должен поделиться с другими… Сознайтесь, чертовски хитро придумано! Разбитая башка Морана неплохо поработала.
— Или у вас слишком богатое воображение!
Жан-Клод смотрит на окна отеля, штора в комнате Жака Морана по-прежнему опущена.
— Не возражаете, если мы немного пройдемся? Мне бы хотелось отойти отсюда, прежде чем я закончу свой рассказ… Да и о поезде нельзя забывать!
— Ах да! Ваш поезд!
Когда они оказываются вне пределов видимости «Мартинэ», Югетта спрашивает:
— Что вы еще хотели сказать?
— Точнее, показать… Вы не подержите на минуточку мой чемодан?
Жан Клод разворачивает сверток и показывает Югетте книгу «Унесенные ветром». От неожиданности та останавливается.
— Так вы за этим и залезли в его комнату?
— Именно! Но успокойтесь… На ее место я положил точно такую же, предварительно склеив страницы.
— Склеив страницы?
Жан-Клод открывает книгу. Большим пальцем он протыкает верхнюю страницу, и обнаруживается вырезанное отверстие.
— Обычно это служит портсигаром. Поставьте мой чемодан и протяните руки, Югетта.
Он переворачивает книгу. В ладони девушки падает ожерелье Барбары Штейн.
— Это доказательство того, что я не очень-то заблуждался! Верните его вашей знакомой, а для меня попросите фотографию с автографом.
Какое-то время Югетта приходит в себя, потом поспешно убирает колье в карман пиджака. Они продолжают свой путь. Через некоторое время она спрашивает:
— А как же… Моран?
— А что Моран? До Парижа он, вероятнее всего, не откроет книгу, поскольку тайник кажется безупречным.
И добавляет с какой-то детской радостью:
— В итоге получается, что он говорил правду. С той лишь разницей, что колье было спрятано не в сумочке с туалетными принадлежностями.
— А ее он сам выбросил в иллюминатор?
— Браво, Югетта! Видите, стоит только немного подумать!
— Я вижу. А вот вы все время думаете.
В конце улицы Риволи виден вокзал, и Жан-Клод машинально смотрит на часы.
— Не беспокойтесь, не опоздаете, — замечает Югетта.
— Просто я сообщил о приезде и мне бы не хотелось, чтобы дома волновались.
— Ну конечно! Папа и мама! Ладно, простите, малыш… Я вас оставляю. Не чувствую в себе сил подняться по всем этим ступеням.
