Ее одноклассница позвала ее в гости. Матушки мои! Она сроду не видела таких квартир, таких бокалов, таких цветов, не в кулаке принесенных, а растущих тут же, в красивых горшках. Муж подруги работал по сбыту избыточного в России (какой симпатичный словесный кувырок получился), но остро необходимого на Ближнем Востоке.
– Говна, что ли? – грубо спросила Лорка подругу. Та было обиделась, но потом рассмеялась и сказала, что нечего ей, Лорке, язвить, молчала бы уж, ходит незнамо в чем. А на Лорке был клевый костюм из голубого бархата. Он сидел на ней идеально и шел к ее зеленовато-серым глазам и волосам цвета спелой вишни, которые красиво лежали на плечах, слегка свернувшись в полуспираль. Лорка видела, что мужской состав на нее пялится, а на подругу нет, пятимесячное пузо – не та картина, перед которой замираешь. У Лорки слабое место – ноги. Вернее, от попы и до полу – полный блеск, а вот стопа – не фонтан. Косточки больших пальцев выросли за последнее время, уже не всякая, тем более стильная, обувка была ей впору.
И вот чем кончилась эта гулянка. Прямо с нее Лорка договорилась с врачом, которому уже показывала ноги, об операции. Позвонила матери и сказала, сколько это будет стоить. У матери как раз набиралась новая группа иностранцев по изучению русского языка. Это были деловые господа, которые не боялись пустить корни бизнеса в бестолковой России. Язык им нужен был не сейчас, а еще вчера. И они не скупились. Мать оказалась в нужном месте и в нужное время. Обыкновенная учительница школы обернулась необыкновенным мастером общения и обольщения чужим языком. Ей предлагали написать методику, а вся методика была в ней самой, немолодой даме, с которой было интересно: пересчитывать на чужом языке гусей в хозяйстве, рассматривать и считать звезды в лужах, учить стихи, от которых хотелось плакать, а потом вместе выпевать русские скороговорки. Мать работала с утра до ночи, приносила хорошие деньги, преуменьшая их в разговоре с мужем, который в своем полуумершем КБ был не то сторожем, не то главным специалистом, не то дальним родственником некоего маленького принца, который считал, что за все прирученное надо отвечать и оное беречь.
На мамины деньги была выправлена лоркина стопа. Без звука была вынута нужная сумма денег. Теперь она мечтала о туфлях на гнутом каблучке, к которым полагалось слегка сдвинутое с плеч платье с высоким разрезом на юбке, чтоб только самое чуть-чуть отделяло его от заветного места.
