— Не беспокойтесь, вы не опоздаете. А сейчас отдыхайте, — показал на дверь одной из комнат, — это — ваша комната.
На меня напал столбняк, я не в состоянии была пошевелиться, ноги у меня одеревенели.
— Я что, должен повторять?! — закричал Ягода, ударяя прутом по голенищу сапога. — В этом доме ничего дважды не повторяют!
В комнате стояла низкая тахта, в углу — маленький стол с напитками и рядом — два кресла.
Я проклинала свою Жизнь… Вдруг увидела, что совершенно голая Наташа входит в комнату и ложится под одеяло:
— Вера Александровна, берите пример с меня. Идите, я вас согрею.
— Вы что, взбесились?
— Сейчас придет шеф, а он не любит ждать. Нескольких женщин за непослушание отдали солдатам, а потом посадили в тюрьму.
Наташа встала и начала силой раздевать меня. Я закричала, и тогда она левой рукой закрыла мне рот, а правой ударила в живот…
Вошел Ягода в белых кальсонах.
— Ну что, мои красотки, поиграемся?
Наташа обняла своего шефа. Мне стало дурно, я пошла в ванную. От душа мне полегчало, но Наташа пришла за мной и отвела к Ягоде, который голышом сидел на тахте.
— Сейчас я побалуюсь с Верочкой, а ты иди, приготовь кофе, — сказал он Наташе.
Как пригвожденная, стояла я, не двигаясь с места. Ягода со всей силы бросил меня на тахту…
Позже Наташа пришла в ванную и сказала, что если я пикну хоть слово, то она удушит меня собственными руками.
За завтраком Ягода ел мясо и пил коньяк.
— Верочка, — сказал он, — я счастлив, что вы нашли время провести со мной вечер, надеюсь, не последний! Хочу пригласить вас в Загорск и Переяславль. Поедем втроем — вы, я и Наташа, а шофером пригласим Михаила Николаевича Тухачевского. — От неожиданности я поперхнулась. — Хочешь посмотреть фотографии, — язвительно продолжал мой мучитель, — те, где ты сидишь на коленях у этого вояки? Будешь плохо себя вести, вышлю их товарищу Сталину. Он коллекционирует документы такого рода.
— Прошу вас, перестаньте издеваться надо мной. Почему вас заело на мне? У нас в театре так много красивых балерин и певиц.
— Спасибо за информацию, но в данный момент мне нужны вы.
— А Наташа?
— Она моя рабыня. Я ее спас от виселицы, да и сейчас веревка в моих руках… Затянуть петлю могу в любой момент. Надеюсь, вы поняли наконец, что со мной надо быть в дружеских отношениях?
Заставила себя ответить-.
— Вы правы, Генрих Григорьевич!
