Я согласилась. Утром мы отправились в Сестрорецк на Финском заливе. Кирова сопровождала личная охрана. Было очень холодно.
Мы согрелись на даче, где все уже было готово к нашему приему. Охрана нам не мешала. После того как мы перекусили, села посмотреть последние журналы. Киров придвинулся и хотел меня поцеловать:
— Верочка, это сильнее меня, я люблю вас. Мечтаю, чтобы вы родили мне сыновей, согласен и на дочерей!
— Сергей Миронович, прошу вас, перестаньте! Не надо так далеко заходить.
— Ответьте мне, как на духу, вы любите Сталина?
— Это — мое личное дело, и я не буду отвечать.
— Скажите мне, Верочка, если я стану первым секретарем ЦК, вы согласитесь стать моей женой?
Господи, опять одно и то же: Сталин, Ягода, Ворошилов, Зиновьев, Тухачевский, Рыков, а теперь и Киров!
Киров как будто прочел мои мысли:
— Вы очень красивы, поэтому вас все желают, да и знамениты…
Я печально вздохнула:
— Ну что я могу поделать? Это какой-то заколдованный круг! Чем я виновата, что всех вас — несчастных, ревнивых мужчин — тянет ко мне? Разве это моя вина, что вы бесконечно предлагаете мне «руку и сердце», лезете с поцелуями?..
Сергей Миронович обиделся.
Я прилегла отдохнуть, но мысли роились в голове, я не могла успокоиться.
Вечером, во время чая, я спросила у Кирова:
— Разве в Ленинграде мало интересных женщин?
— В марте мне исполнилось сорок, — ответил Киров, — к несчастью, у моей жены не может быть детей. Когда мы были молоды, мы, безусловно, любили друг друга, но в то время главным была революционная борьба… С тех пор, как впервые увидел вас в ленинградской консерватории на детском концерте, я все время думаю только о вас. Но я опоздал, вас завоевал товарищ Сталин. — Внимательно посмотрев на меня, Киров спросил: — Какие чувства вы к нему испытываете? Это — человек испорченный, грубый, злой, самоуверенный и очень скользкий. Пока мы должны его терпеть, но постепенно, шаг за шагом, освободим его от всех должностей, которые он занял. Будьте осторожны, у этого мерзавца везде уши… Можно я вас поцелую?
С трудом освободилась от его объятий.
— Верочка, я не могу жить без вас…
— Я раз и навсегда сказала, что все это — бесполезно, меня никогда не интересовали ваши чувства.
Возвратились в Ленинград в сумерках.
