Я подумал: Надо присесть.
Но между подуманной мыслью и сделанным делом проходит время, и в это самое время меня долбануло мечом по скуле. Я упал, ударившись затылком о пол. Я немедленно поднялся и вышел из зала, как будто и не падал.
С пола меня подняла гордость, но, как только я вышел за дверь, я снова сел.
— У меня сотрясение, — объявил я, нисколько не сомневаясь в собственном диагнозе.
— Все с тобой в порядке, — сказал подлетевший ко мне Такуми. — Бежим, пока нас не убили.
— Извини, — сказал я, — но я не могу встать. Я только что получил сотрясение средней тяжести.
Выбежала Лара и села возле меня:
— Ты в порядке?
— У меня сотрясение, — ответил я.
Такуми тоже сел и посмотрел мне в глаза:
— Ты помнишь, что с тобой произошло?
— На меня напало Чудовище.
— Знаешь, где ты?
— На тройном с половиной свидании.
— Все с тобой в порядке, — констатировал он. — Идем.
Тут я подался вперед и сблевал Ларе на штаны. Я не знаю, почему я не наклонился в сторону или назад. Я подался вперед и нацелился на ее джинсы — красивые, прекрасно обтягивающие задницу джинсы, именно такие надевают девчонки, когда хотят хорошо выглядеть, производя при этом впечатление, будто они вовсе не старались хорошо выглядеть, — и я их заблевал.
Там было в основном арахисовое масло, но еще и кукуруза.
— Ой! — воскликнула она удивленно и в некотором ужасе.
— Боже, — сказал я, — прости меня.
— Может быть, у тебя сотрясение, — заметил Такуми, словно ранее эта идея не выдвигалась.
— Я испытываю головокружение и тошноту, что свойственно людям, получившим сотрясение мозга средней тяжести, — продекламировал я.
Такуми пошел за Орлом, Лара — переодеваться, а я остался лежать на бетонном тротуаре. Орел привел школьную медсестру, которая диагностировала, представьте себе, сотрясение, и Такуми повез меня в больницу, и Лара поехала с нами на переднем сиденье. Я, кажется, валялся сзади и бормотал без умолку Наиболее. Распространенные. Симптомы. Сотрясения. Мозга.
Так что мое свидание с Ларой и Такуми далее проходило в больнице. Доктор велел мне возвращаться домой и побольше спать, но чтобы кто-нибудь обязательно будил меня приблизительно каждые четыре часа.
Я смутно припоминаю, что Лара стояла в дверном проеме, в комнате было темно, снаружи тоже темно, все так приятно и удобно, но слегка кружилось, пульсировало, как от тяжелых басов, врубленных на полную. И еще я смутно припоминаю, как Лара улыбается, стоя в дверях, — заманчивая неопределенность девичьей улыбки, которая вроде как обещает дать тебе ответ на твой вопрос, но все же не дает. На
