— Я чувствую, что вот-вот чихну! Нас обнаружат в чулане и начнут допрашивать, что мы тут делали…
Чтобы остановить бесконечный поток слов, Макс приподнял ее лицо за подбородок и припал к ее губам. Он вложил в поцелуй всю безудержную страсть, которую испытывал к жене. И София, его дорогая возлюбленная София, самозабвенно отвечала ему. Тихо постанывая, она вцепилась в отвороты его сюртука, а потом стала теребить его шейный платок.
Впрочем, Макс не обращал внимания на то, что она приводит в беспорядок его одежду. Он тоже мял платье Софии, лаская ее. Она в экстазе шептала его имя, извивалась в его объятиях, а потом откинулась назад и прислонилась к двери. К незапертой двери.
Они вывалились в коридор и зажмурились от света, который показался им слишком ярким после царившего в чулане мрака.
Эфтон, Брукс и Тьюксбери с изумлением уставились на них, потеряв дар речи.
София думала, что сейчас впадет в ступор от стыда и унижения, однако этого не произошло. Она чувствовала себя великолепно в объятиях Макса, ощущая исходившее от его тела тепло. Наконец он разжал объятия и, поправив одежду, загородил собой Софию.
— Джентльмены, — произнес он с таким видом, будто это не он вывалился минуту назад из чулана. — Мы искали дамскую комнату. Моя жена порвала оборку на платье.
Тьюксбери молча показал на дверь, расположенную дальше по коридору. Макс поклонился, предложил Софии руку, и они пошли в указанном направлении, оставив за своей спиной онемевших от шока мужчин.
— Макс, я… — пролепетала София, когда они дошли до двери дамской комнаты.
— Войди, закрой за собой дверь и поправь платье и прическу.
— Но…
Он жестом приказал ей молчать.
— Не будем сейчас обсуждать то, что произошло, я видел, что ты собираешься чихнуть, и попытался отвлечь тебя. Вот и все.
— Я все понимаю, не надо мне ничего объяснять.
Конечно, это была всего лишь попытка не дать ей чихнуть, было бы глупо думать, что Макс просто захотел ее поцеловать. София кивнула и направилась в дамскую комнату. Там она взглянула на себя в зеркало. Ее губы припухли, волосы были растрепаны, платье помято. Тем не менее ей понравилось, как она выглядела. У нее был вид счастливой женщины, вернувшейся после бурного любовного свидания. И где-то в глубине души София действительно ощущала счастье.
Она привела себя в порядок, как могла, и вернулась к Максу. Вскоре после этого они покинули дом Тьюксбери и сели в коляску.
Макс был необычно молчалив. Однако молчание тяготило Софию, и она попыталась завязать с ним разговор:
