— С Вайолет? Ничего. С Вайолет всё в порядке — лучше просто не бывает.
Увы, миссис Харрис сама разрывалась между профессиональным долгом и привязанностью к хозяйке — и еще большей привязанностью к подруге. Она любила миссис Баттерфильд — но понимала, что у той действительно все валится из рук, что бедная нервная толстуха может потерять работу. И знала причину. Но в сложившейся ситуации она не могла предпринять ничего сверх того, что уже делала — а именно, пытаться уговорить миссис Баттерфильд взять себя в руки, получая в ответ лишь град упреков в том, что это она, миссис Харрис, виновата в том, в каком ужасном они оказались положении, а также страшные пророчества о грядущем возмездии за совершенные преступления. Миссис Харрис прекрасно видела, в какой упадок пришла стряпня миссис Баттерфильд, видела, с какими лицами выходят из-за стола гости; осознавала она и новую опасность — а именно, что миссис Шрайбер почти готова отослать подруг обратно в Лондон. А если это случится до того, как будет найден отец Генри, они пропали: миссис Харрис не питала ни малейших иллюзий относительно возможности тайно провезти Генри обратно. Такой фокус мог сработать лишь один раз.
Миссис Харрис понимала, что ей следовало с самого начала посвятить в заговор и миссис Шрайбер — и сознание своей ошибки расстроило ее до того, что она совершила новую. Мало того, что она дала хозяйке слишком короткий и абсолютно неудовлетворительный ответ, — она отправилась погулять по Парк-авеню, чтобы попытаться собраться с мыслями о том: как предотвратить дальнейшее ухудшение ситуации. И поэтому она оказалась далеко от места событий в тот самый момент, когда миссис Шрайбер в пять часов впервые вошла в лабиринт половины прислуги, чтобы поговорить по душам с миссис Баттерфильд и узнать, что с ней происходит — и обнаружила в гостиной прислуги маленького Генри, который молча расправлялся с полдником.
Легкое недоумение хозяйки перешло в шок, когда она вдруг узнала лицо, виденное ею на стольких фотографиях.
— Боже мой, — вскрикнула она, — герцог! То есть маркиз! То есть, я хочу сказать, внук посла Франции!.. Как он тут оказался?..
Миссис Баттерфильд давно ожидала, что гром грянет — тем не менее реакция ее была именно такой, какой могла бы быть: толстуха, стиснув руки, хлопнулась на колени и заголосила:
— Ох, только не отправляйте нас в тюрьму! Я всего лишь несчастная вдова, мне и жить-то осталось считанные годы!..
