— Что рядом?
— Все закончится тем, что мы озлобимся.
— Подумайте, Морис, разве я могу в это поверить?
— Ах, Боже мой! — произнес молодой человек.
— Но почему вы мне обо всем этом не написали, вместо того, чтобы сказать, Морис?
— Чтобы избежать того, что между нами сейчас происходит.
— Вы рассердились, Морис, что я достаточно люблю вас, чтобы прийти за объяснениями? — спросил Диксмер.
— Совсем наоборот! — воскликнул Морис. — Я счастлив, клянусь вам, видеть вас еще раз до того как мы окончательно расстаемся.
— Расстанемся, гражданин! И все же мы вас очень любим, — ответил Диксмер, взяв руку молодого человека и сжав ее в своих руках.
Морис вздрогнул.
— Моран, — продолжал Диксмер, от которого это не ускользнуло, — сегодня утром сказал мне: «Сделайте все, что сможете, но верните этого дорогого мсье Мориса».
— Ах, сударь, — ответил молодой человек, нахмурив брови и отнимая руку, — я бы не подумал, что так нужен гражданину Морану.
— Вы не верите? — спросил Диксмер.
— Я, — ответил Морис, — не хочу ни сомневаться, ни вообще думать на эту тему. Когда я приходил к вам, то делал это ради вас и вашей жены, а вовсе не ради гражданина Морана.
— Вы его не знаете, Морис, — сказал Диксмер, — у него прекрасная душа.
— Согласен, — ответил Морис, горько улыбнувшись.
— Ну, а теперь, — продолжал Диксмер — вернемся к цели моего визита.
Морис стал в позу человека, которому нечего больше сказать и который ждет.
— Так вы говорите, что были пересуды?
— Да, гражданин, — подтвердил Морис.
— Ну что же, поговорим откровенно. Почему вы должны обращать внимание на болтовню какого-то бездельника соседа? Ведь у вас есть совесть, а у Женевьевы честь, не так ли?
— Я моложе вас, — сказал Морис, которого уже начала удивлять эта настойчивость, — и я более восприимчив к таким вещам. Поэтому я вам заявляю, что репутации такой женщины как Женевьева не должна коснуться даже болтовня бездельника соседа. Позвольте мне, дорогой Диксмер, остаться верным моему первому решению.
— Ну что ж, — сказал Диксмер, — раз уж мы признаемся во всем, признайтесь еще в одном.
— В чем? — спросил Морис, краснея… — В чем вы хотите, чтобы я признался?
— Что вас не политика и не слухи о вашем постоянном присутствии у меня в доме заставляют покинуть нас.
— А что же тогда?
— Тайна, которую вы узнали.
— Какая тайна? — переспросил Морис, с выражением такого наивного любопытства, что коммерсант воспрянул духом.
— Да это дело с контрабандой, о которой вы узнали в тот вечер, когда мы познакомились таким странным образом. Вы мне так и не смогли простить этого мошенничества и обвиняете в том, что я плохой республиканец, потому что использую английские товары в своих мастерских.
