— Пойдемте со мной, — перебила Женевьева, — я дам вам белье… Не нужно, чтобы наши гости видели вас в таком виде: это было бы для них страшным упреком.
— Я вам ужасно мешаю, правда? — сказал Морис, вздыхая.
— Вовсе нет, я выполняю свой долг.
И она добавила:
— И выполняю его даже с удовольствием.
Женевьева проводила Мориса в большую туалетную комнату, обставленную очень элегантно и изысканно, чего Морис никак не ожидал увидеть в доме хозяина кожевенной мастерской. Этот Диксмер действительно казался миллионером.
Потом она открыла все шкафы.
— Берите, — сказала она, — вы здесь у себя дома.
И ушла.
Когда Морис вышел, он увидел вернувшегося Диксмера.
— Пойдемте, к столу! — сказал он, — ждут только вас.
Когда вместе с Диксмером и Женевьевой Морис вошел в столовую, расположенную в той части здания, где он побывал вначале, стол был уже накрыт к ужину, но зала была еще пуста.
Начали входить приглашенные, всего — шестеро. Это были мужчины, приятные внешне и в большинстве своем молодые, одетые по последней моде. На двоих или троих были даже якобинские куртки и красные колпаки.
Диксмер представил им Мориса, огласив при этом все его звания и перечислив достоинства.
Затем, повернувшись к Морису, сказал:
— Вы, гражданин Линдей, видите всех, кто помогает мне в деле. В силу особенностей нашего времени, благодаря революционным принципам, стершим все границы, мы живем по законам святого равенства. Каждый день мы дважды собираемся за этим столом. Итак, к столу, граждане, к столу!
— А мсье Моран? — робко спросила Женевьева. — Разве мы не будем его ждать?
— И то правда, — ответил Диксмер. — Гражданин Моран, о котором я уже вам говорил, гражданин Линдей, это мой компаньон. Если можно так выразиться, он отвечает за мозговую сторону нашего дела: ведает делопроизводством, заведует кассой, оформляет счета, выдает и получает деньги, то есть, занят больше нас всех. И из-за этого иногда опаздывает. Я схожу за ним.
В эту минуту дверь отворилась и вошел гражданин Моран.
Это был невысокого роста человек, черноволосый, с густыми бровями. Он был в очках с зелеными стеклами, которые обычно носят люди, чьи глаза устают от работы. За очками прятались черные глаза, блеск которых не могли скрыть даже стекла. Как только он произнес первые слова, Морис сразу узнал этот голос, мягкий и повелительный одновременно, который он постоянно слышал во время ужасного спора, узнал именно по мягкости. Моран был одет в черный костюм с большими пуговицами, на нем была рубашка из белого шелка с тонким жабо, которое он в течение всего ужина часто теребил рукой. Морис не мог не восхищаться белизной и превосходной формой этой руки, что поражало, ведь это была рука торговца.
