Это неистовство Мориса вместо того, чтобы разозлить противников, казалось, успокоило их: эта горячность была доказательством того, что молодой человек не был тем, за кого его приняли. Настоящий шпион задрожал бы и попросил пощады.
— Тут не оскорбления, — сказал голос, более мягкий и в то же время наиболее повелительный из всех предыдущих. — В наше бурное время можно быть шпионом и оставаться при этом честным человеком.
— Спрашивайте, я отвечу тому, кто произнес эту фразу.
— Что вы делаете в этом квартале?
— Я ищу одну женщину.
Ответ был встречен шепотом недоверия. Шепот усиливался и стал угрожающим.
— Ты лжешь! — произнес тот же голос. — Здесь нет никаких женщин, и, насколько мы понимаем в женщинах, искать в этом квартале некого. Говори правду или умрешь.
— Не убьете же вы меня просто из удовольствия убить, конечно, если вы не разбойники.
И Морис сделал вторую попытку освободить руки от веревки. Эта попытка была более решительна и неожиданна, чем первая. Вдруг острый и болезненный холод пронзил ему грудь.
Морис невольно отступил назад.
— Ну что! Почувствовал? — сказал один из нападавших. — Прибавь еще восемь таких же лезвий и можешь представить, что тебя ждет.
— Ну что ж, добивайте, — сказал Морис смиренно. — По крайней мере сразу все и кончится.
— Так кто же ты такой? — спросил голос, мягкий, но в то же время требовательный.
— Вы что, хотите знать мое имя?
— Да, твое имя.
— Я — Морис Линдей.
— Как! — воскликнул кто-то, — Морис Линдей, революционер, патриот? Морис Линдей, секретарь секции Лепеллетье?
Это было произнесено с таким жаром, что Морис понял — момент решающий. Ответить так или иначе — значит бесповоротно решить
свою судьбу.
Морис был неспособен на предательство и подлость. Он выпрямился и твердо сказал:
— Да, Морис Линдей. Да, Морис Линдей, секретарь секции Лепеллетье. Да, Морис Линдей, патриот и революционер, якобинец. Морис Линдей, для которого самым прекрасным будет тот день, когда он умрет за Свободу.
Этот ответ был встречен мертвой тишиной.
Морис Линдей подставил свою грудь в ожидании, когда лезвие, острие которого он только что почувствовал, вонзится полностью в его сердце.
— Это правда? — произнес через несколько секунд чей-то взволнованный голос. — Может молодой человек и не лжет.
— Посмотрите в кармане, — сказал Морис, — и вы найдете мое удостоверение. Посмотрите на мою грудь и вы найдете на рубашке вышитые инициалы «М. Л.», если их, конечно, не залила кровь.
Тотчас Морис почувствовал, как сильные руки подняли его и понесли. Путь был недолгим. Потом он услышал, как открылась одна дверь, за ней — другая. Вторая дверь была гораздо уже первой, и они с трудом протиснулись в нее.
