Она снова подняла глаза и сквозь подсвеченную пелену тумана увидела над собой двух гоблинов, ухмылявшихся из-под капюшонов: лапа одного из них была плотно прижата к стене, как будто он недавно вышел из камня, порожденный темной громадой собора, как и все остальные его собратья.
Сюзи вздрогнула: сырой осенний холод, дурные предчувствия, события последних дней…
Затем подошла к двери и, толкнув ее, без всякого удивления обнаружила, что она не заперта, несмотря на поздний час.
* * *
— Благословите, святой отец…
По другую сторону занавешенной решетки не раздалось ни звука.
— Что происходит? — наконец прошелестел тихий, чуть хрипловатый голос.
— Кажется, началось…
Снова молчание.
— Почему вы решили прийти сюда? Вы могли бы позвонить.
— Ко мне приходили из полиции.
Ее собеседник явно ждал дальнейших объяснений.
— Этот комиссар… он чего-то не договаривал. Я решила, что осторожность не помешает.
— Вы боитесь, что телефон прослушивается?
Сюзи слегка усмехнулась в полумраке исповедальни. Это плутонианин, отец мой… вот с кем мы имеем дело. Мы не должны его недооценивать. Никоим образом… Но, очевидно, это не те объяснения, которые удовлетворили бы ее собеседника. Большинство служителей Церкви и слышать не хотят об астрологии. Только вера, только молитва… Вера во что-то, не постижимое разумом. Но астрология никогда не нуждалась в вере — она изучала реальные факты и явления. Полицейские и медики также имели с ними дело, сами не подозревая о том, — всем известно, что массовые всплески самоубийств, дорожных аварий, изнасилований и убийств на почве ревности происходят в периоды полнолуния…
— Я многого сейчас боюсь…
Короткое раздраженное покашливание. Он много курит, она это знала. Это было также признаком нетерпения.
— Что заставило вас предположить, что это началось?
Пьет он тоже много — Сюзи ощущала слабый запах скотча, примешивающийся к запахам пыли и церковных благовоний.
— Смерть Одиль.
— Она не была естественной?
— Вначале я так и подумала. Но полицейский задавал вопросы, по которым можно было догадаться, что в смерти Одиль не было ничего… естественного.
Молчание.
— От чего именно она умерла?
Сюзи подумала о похоронах, о надгробии… Внезапно ей стало душно.
— Вам будет легче это выяснить, чем мне. Мне ничего не сказали. Но комиссар меня спрашивал о ее сыне… и о том, не угрожал ли ей кто-либо незадолго до смерти.
С той стороны решетки донесся вздох с хрипами — начальными признаками туберкулеза легких.
