— Все это так, — сказал я, — но не боитесь ли вы?..
— Что этот режим отберет у ребят их детство? — отгадал мою мысль капитан. — Нет, мы никогда не забываем, что наши воспитанники — дети и что они не могут жить без ласки, как растение без света. Офицер-воспитатель должен заменить мальчику и отца и мать. Конечно, ни панибратства, ни фамильярности в отношениях воспитанников с офицером не может быть. Недопустимо, чтобы во время службы воспитанник ласкался к офицеру. Но в других случаях офицер всегда ответит лаской на ласку ребенка. Я часто бываю, с ними в кино. Однажды ко мне на стул взобрался воспитанник Денисов. Заметив это, другой суворовец — Кандыба стал оттаскивать Денисова от меня. Я обнял их обоих — и мировая состоялась. Но другим было завидно, и через несколько минут ко мне уже жалось их пять-шесть: один, завладев моей рукой, перебирал на ней пальцы, другой гладил мою голову, третий задремал у меня на плече. В такие минуты они бывают особенно откровенны и рассказывают о себе все свои маленькие тайны… А сколько радости, сколько смеха в зале, когда в вечерние часы затеем мы игру «в кошку и мышек»! Особенно, если мышкой бывает Кандыба.
«Дай бог тебе побольше росту!»
— Вы вторично упоминаете имя Кандыбы. Это не тот ли воспитанник, о котором рассказывает все училище?
Капитан усмехнулся.
— Кандыба у нас один. Да, пожалуй, такой Кандыба один и на всем свете.
Воспитанника Борю Кандыба я увидел в тот же вечер, в клубе. Старшеклассники привели его в зал, поставили на стул и аплодисментами заставили читать стихи. Маленький черноголовый мальчик вздохнул, как бы говоря: «Ну, что с вами делать!» и прочитал… нет, не прочитал, а рассказал, — так у него это вышло просто, по-домашнему:
Я в училище пришел, сразу смех кругом пошел.
Все сказали: «Маловато что-то росту для солдата».
Но когда мундир надел и за парту в классе сел,
Воспитатель-офицер ставить стал меня в пример:
«Он хотя и маленький, но зато удаленький,
Он хотя и небольшой, зато учится с душой».
Раз пошли мы все в поход, а кругом шумит народ:
«Он от строя отобьется, на руках нести придется».
Тут оркестр ударил марш, четко шаг считает наш.
И я слышу, как за мною говорят совсем другое:
«Он хотя и маленький, но зато удаленький,
Он хотя и небольшой, а шагает все ж с душой».
Стихи эти, написанные сержантом Лариным по известному стихотворению Солодаря, в училище знают все наизусть.
Знают также все, чего Кандыба больше всего боится и чего он совсем не боится. Дело в том, что для поступления в Красную Армию надо иметь не меньше ста сорока пяти сантиметров росту, а Кандыба пока, имеет только сто шесть, и хотя потихоньку подрастает, все же у него нет уверенности, что ко времени окончания училища он достигнет законного роста.
