— Убивайте обоих! Убивайте вместе!
— Хорошо. Останьтесь, нам некогда вас успокаивать, — сказал Михаил и подошел к столу, освещенному двумя висячими керосиновыми лампами. — Убивать я вас не собираюсь. Вас будет судить Советская власть, когда вернется. А пока поживите вот такими горбатенькими и дрожащими, как сейчас. За себя я мстить вам не буду. Но если вы так же подло предадите еще кого-нибудь из советских людей, вот тогда я не стану ждать прихода законных судей.
— Я н-не… Я н-не… — только и смог выговорить, цокая зубами, Тодор Жила.
— Я вам клянусь, он никого больше не выдаст, — вдруг упав на колени перед Михаилом, завопила женщина.
— Это касается и вас, пан комендант, — кивнул Михаил коменданту, глазами приглашая сесть. — Война только начинается, и вы рано стали выпивать за победу наших врагов. Рано.
— Да я не знаю, чего он так расстарался, — развел руками комендант. — Нас ведь просто мобилизовали. Кому-то ж надо вести порядок.
— Вот и мы за порядок! — подхватил Михаил. — Вы соблюдайте порядок, какой положено в селе и по району. Но без издевательства над советскими людьми, без предательства. Учтите, отряд у меня большой, а будет еще больше. В лес скоро уйдет половина населения. С кем вам быть, подумайте заранее, пан комендант и пан голова. Подумайте. А я буду издали наблюдать за вашими действиями. Все! — Михаил решительно встал.
— Так, товарищ, как вас, не знаю, величать…. — засуетился комендант.
— Вы мою фамилию записывали. Неужели забыли так скоро?
— Ах, да. Михаил Черный! Прошу, товарищ Черный, угоститься с нами, и товарищей ваших зовите.
Слишком большую хату надо, чтобы поместились мои товарищи! — возразил Михаил. — Пьянствовать мы не собираемся, но на всякий случай дайте нам литра два самогона. Хлеба в мешок. Сала. И крупы какой-нибудь. Пять минут вам хватит на это? — обратился он к хозяйке.
— Да боже ж мой! Я сейчас! — И хозяйка молодо метнулась на кухню.
Вскоре оттуда втроем вынесли несколько мешочков с продуктами. Возвратившийся Ефим посвязывал эти мешочки по два и, навесив на себя справа и слева, один все унес.
Выйдя из дому, Михаил приказал старика и связанного часового отвести в дом. А жене коменданта тихо сказал, что слышал весь ее разговор с любимым.
— Не выдавайте меня! — вдруг залившись слезами, горячо зашептала женщина. — Муж меня убьет! Не выдавайте!
— Да тихо вы! Никто вас не собирается выдавать, — цыкнул Михаил. — Но только условие: будете нам помогать. Иначе.
