Заглянув в мою комнату, вы вполне могли увидеть закрытые сандалии, ремешками прикрепленные к клавиатуре семейной «Смит-короны»: они печатали письмо президенту универмага «Блумингдейлз». Или же маленький белый кед кропотливо составлял реестр содержимого моего шкафа пришнурованным карандашом. Четыре пары парадных туфель вечно звонили по личным делам или обсуждали вчерашнюю вечеринку. Подслушав, о чем болтают эти бездельницы, я была вынуждена их разделить.
Бог свидетель, мне нравилась моя работа.
Каждый вечер я выстраивала в ряд все кроссовки, сандалии, нарядные туфли, ботинки и балетки, чтобы выставить им оценки за характер, функциональность и презентабельность. Я использовала сложную систему баллов, в которую входили двадцать, а то и тридцать категорий. Лакированные туфли «Мэри Джейн» всегда занимали первое место, получая десятку; одни только перламутровые пуговицы стоили 4,5 балла. Остальные туфли, конечно же, считали несправедливым такое потакание любимчикам, поэтому в утешение приходилось завышать им оценки.
«Мэри Джейн» были для меня не просто любимыми туфлями. Я души в них не чаяла, советовалась с ними, принимая важные решения, поверяла им свои надежды и желания. На них можно было положиться, потому что мы лелеяли одну и ту же тайную мечту — выглядеть как настоящая леди.
Иногда мне хочется верить, что где-то там, вдали, они и поныне поддерживают меня в трудную минуту.
Позже я временно охладела к модницам-карьеристкам, вроде Одри и прочих девушек из «Забавной мордашки». После «Дик Ван Дайк шоу» детская мечта стать шикарной бизнес-леди забылась, бизнес перестал меня волновать. А челка осталась. Я и теперь ношу челку. Правда, сейчас она коротковата, но, слава Богу, это модно. По крайней мере так сказал мой стилист, сообразив, что я собираюсь покончить с собой прямо у него в кресле. Одно можно сказать точно: прическу я никогда не поменяю.
Подсев на «Дик Ван Дайк шоу», я стала частенько разглядывать женщин на улице. Одетые в свободные свитера и прямые джинсы, мне они представлялись копиями Лоры Петри: в серых шляпах-таблетках, серых платьях, изящных туфлях-лодочках и ожерельях из серого жемчуга. Мне было невдомек, что прежде чем я дорасту до возраста, в котором можно одеваться как Лора и небрежно сбрасывать с плеч серую норковую накидку, весь гардероб моего кумира устареет по крайней мере лет на сорок. Наверное, именно телевидение виновато в том, что большинство людей моего возраста плохо осознают: мир меняется, и он цветной.
