Я не уловила, когда меня обозвали толстой, но Зоя услышала и начала плакать. Сначала она даже отказывалась объяснить из-за чего.
— Что случилось? — пришлось крикнуть мне пятьдесят или шестьдесят раз.
— Видишь того мальчика? — выдала она наконец.
— Да! — ответила я. — Того, симпатичного? — Должна признать, в тот момент я очень увлекалась мальчиками.
— Он не симпатичный! — заорала Зоя. — Он назвал тебя толстой!
Ну, значит, не судьба нам стать парой.
— И что?
— Ну, — всхлипнула она, — а я ничего с этим не смогла поделать.
— А как? — снова заорала я. — Ты висишь в десяти футах над землей!
— Знаю, о том и плачу. Посмотри на меня, я, твоя старшая сестра, слишком маленькая, чтобы тебя защитить!
Да, пожалуй. Ее едва видно от земли.
— Ты можешь помочь мне по-другому, — утешила я.
Тем же вечером Зоя написала страшную историю про меня и того мальчика, который назвал меня толстой на детской площадке. Лучше я не стану пересказывать сюжет; скажем так, без каннибализма не обошлось, и я в итоге стала еще толще, а парень, который обзывался, перестал существовать. С тех пор и началось «отчитывание людей на бумаге».
Как только Зоя слышит мои шаги, она кричит: — Ты дома!
— Меня взяли на работу! — восклицаю я.
Она подскакивает и обнимает меня. Потом вспоминает, что не любит «Причуды» и все с ними связанное, и пытается успокоиться, но снова начинает прыгать.
— Получилось! Получилось! — говорит она, сцепляя руки в замок. Потом Зоя придумывает на ходу песенку и исполняет дикий танец, вроде пого. Похоже, совсем обкурилась.
Звонит телефон и приводит ее в себя. По пути к телефону она бросает:
— Надеюсь, новая работа не послужит предлогом к тому, чтобы удариться в очередной загул по магазинам?
Вечно сестра находит, о чем беспокоиться. Это уж совсем неподходящий случай.
— Смешно, — отвечаю я, отворачиваясь от нее и начиная составлять в уме список необходимого.
Неожиданно Зоя произносит фразу, означающую: случилось что-то серьезное.
— Ничего себе…
Так, что-то случилось.
— Ничего себе что? — спрашиваю я, на самом деле не желая знать.
— Ничего себе, у тебя месячные на новой юбке, — поясняет Зоя.
— Правда? О чем ты?
— Ну, или тебя прострелили, или у тебя месячные. Вся юбка в крови! — Она закрывает рот руками. Мы обе ненавидим кровь.
— Где? — спрашиваю я, оглядывая себя. Крови не видно, ни красной капельки на бежевой юбке.
— Обернись и посмотри в зеркало, — отвечает сестра, прикрывая глаза рукой. Ясно, юбка испорчена. Телефон звонит и звонит как бешеный. Зоя снимает трубку.
