Мужчина печально кивнул.
-Я приведу его. До суда рода и твоего выздоровления они с Фирсом помещены в темницы, - он запнулся, словно пытаясь подобрать верные слова. - Если все подтвердится, что с ним будет?
-Учитывая возраст, род Крови, скорее всего, возразит против смертной казни. По закону его ждет ссылка. Я буду настаивать на Большом мире. Лишение титула и изгнание - достаточная кара, много страшнее смерти, но все же лучше ее. Кроме того, на второй родине он сможет найти себе применение и построить нормальную жизнь. Другого выхода нет.
-Да, пожалуй… - согласился муж и встал.
Я посмотрела на него и внутренне вздохнула. Он давно перестал быть Марком Хэмали, но только сейчас стало ясно, насколько сильны оказались перемены. Жизнь сына, как бы дорог он ни был его сердцу, не могла больше перевесить ответственности за интересы Королевства. Увы, таков был общий удел всех, кому выпадал жребий высшей власти.
Итак, принц молчал. Он не стал отрицать вины, но и не признал ее. Будь я на его месте, поступила бы так же – голос Крови вел Эллада верным путем. Вопрос заключался лишь в том, зачем ему, единственному наследнику, против которого не возражали даже дети королевского рода, несмотря на нарушение традиций, понадобилось приближать мою смерть? Неужели только идеологический вопрос? Но будь мальчик адептом Ордена, я бы рано или поздно почувствовала это, да и не мог бы он так спокойно носить крест и признавать себя христианином – просто бы не выдержал боли.
Чем больше я находила нитей, тем больше становилось обрезанных концов. Что-то явно не сходилось. Вспомнился его взгляд в тот день, в спальне… Глаза сына были чисты и полны любви. Да, в детстве ему пришлось пройти через страшные вещи, но возможно ли иметь такое хладнокровие, чтобы обмануть чуткое материнское сердце, и убить в себе самые сильные для человека привязанности? От этих чудовищных домыслов, мне снова сделалось дурно до тошноты.
Он вошел один. Охрана, повинуясь приказу герцога, осталась снаружи. Я боялась своей реакции, потому, но к собственному удивлению осталась совершенно спокойной.
Мальчик немного похудел, а под глазами синим туманом легли тени. Он явно плакал, причем совсем недавно - впалые щеки были красными от разъевшей их соли. Но, ни покаяния, ни страха на лице принца не было – он держался, как истинный сын своего рода.
-Надеюсь, со мной у тебя хватит смелости объясниться, - строго спросила я, глядя на него в упор.
