— Ты же всегда смеялся над религиозниками!
Молчит.
Мы сидим вчетвером у нас дома. Он, Кэрен, Нина и я. Мягко пожужживает метелица за окном. Все в снегу. Сумеречно. Даже электрический свет кажется приглушеннее и тяжелее.
Мы все молчим и все кричим, зажатые заснеженной громадой мира на нашем куцем пятачке. Четыре стены, два окна и паркет под ногами. И кажется нам, что мы решаем крайне важную проблему мира. А миру дела нет до этого. Он, знай себе, снежком погоняет, ветром посвистывает, и поди укажи ему, что надо, чего не надо, что хорошо, что плохо. Смешно.
Но не мне. Потому что я такой же мудрозвон, как и ты, Тихомирыч. Как и вы все. С принципами, то есть.
Я тоже на своем стою.
— Я не понимаю. Ты всегда смеялся над религиозниками! Как можно?..
— Хорошо, не понимаешь и не понимай.
— Весь ответ?
— Весь.
— Ну знаешь, Сашок, так нельзя.
Это Нинуля вмешалась. Ей, в общем-то, все равно. Она поумнее нас всех, но ей вот меня жаль.
— Так, Сашок, нельзя. Подумал ли ты, что будет, когда будут дети? — и тут же к Кэрен по-английски — А когда дети пойдут, что будет? Ты захочешь их крестить, он — нет, ты захочешь их в воскресную школу отдать, он — нет. Как же вы вместе жить будете?
— Мам! Мам! — перебивает нетерпеливо Сашок. — Перестань, мам!
— Но почему же перестань? — это снова я.
— Потому что вы разводите ерунду. Мне попы безразличны, а ей — нет. Ей хочется, чтобы свадьба была по правилам. Почему же не сделать приятное?
— Не понимаю, почему поп — приятное.
— А чиновник? Чем он лучше?..
— Чем?
— Да, чем? И вообще, чем гражданская церемония лучше церковной?
— Ну милый мой!..
Я смешался, не сразу найдя, что ответить.
— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Церковь сильна здесь, как никакое государство. В Союзе у меня еще могло быть какое-то сочувствие к верующим. Они там в загоне были. А здесь? Стадо одержимых фанатиков, способных на что угодно…
Снова наступило молчание. Нервное, взвинченное, грозящее оборваться полным отчуждением и разладом. Во имя чего?.. Во имя ничего. Пустоты. Во имя того, что было там. Во имя прошлых мук и бессонниц. Во имя души! Чести! Во имя себя…
И будь что будет, ничего у тебя, сынок, не выйдет. Не затем бежали мы из того рая, чтобы со всего маху вмазаться в него здесь.
Прервала молчание Кэрен. Она сказала, что понимает мои чувства, но не может представить себе свадьбы без обряда. Это же романтично и торжественно. Она согласна провести его не в церкви, а на лужайке, непосредственно перед свадебным приемом. Но даже в этом случае, — сказала она, — она поступает наперекор своим родителям, ибо, по их понятиям, венчание должно состояться в церкви.
