Получив такие сведения, он пришел к заключению, диаметрально противоположному тому, которое он сделал накануне, на основе данных информации, представленной гвардейским корпусом.
Он рассудил, что наличие лишь слабых арьергардов говорит о намерении французов продолжать отступление. И в тот момент, когда фон Бюлов пришел к такому заключению, 5–я французская армия, как мы уже знаем, спешно готовилась к контрудару в северном направлении.
Этот пример наглядно показывает, что порой «отгаданное» намерение противника прямо противоположно действительному положению вещей. Как же можно определить намерение командования войск противника, пока оно не воплощено в действия, если сам противник не расскажет нам об этом? Пойдем дальше. Допустим, мы имеем некоторые признаки, — явные или скрытые, но так или иначе говорящие о намерениях противника, — можно ли утверждать, что мы в состоянии определить «наиболее вероятные действия противника»? — Конечно, нет. Это будет более претенциозно, чем заявить, что мы определили его «намерения». Но разве есть еще что‑либо, в такой же степени подверженное изменениям, как намерения? — Есть! Допустим, что мы установили намерения противника и определили их правильно. Однако командование может изменить свое решение как по собственной воле, так и в порядке выполнения приказа свыше.
Можно ли в самом деле достоверно определить его «наиболее вероятные действия», когда множество исторических примеров показывает, как часто одни намерения сменяются явно противоположными, в результате чего действия противника развиваются совершенно по иному пути? Тем более что внезапность редко достигается без дезинформации, без маскировки. Нам известно много исторических примеров диспозиций, единственной целью которых было ввести противника в заблуждение, заставить его поверить в «вероятность наших действий».
Даже допуская, что противник «не желает» вводить нас в заблуждение, и что мы имеем сведения о его намерениях, можно ли быть уверенным в том, что его намерения осуществятся в строгом соответствии с желаниями?
Выполнят ли точно намеченный командованием план действий все подчиненные ему части? Бригада, совершающая 20- или 25–километровый марш, может изменить направление ночью и произвести обходный маневр на рассвете; она может ночью заблудиться и отойти на 15–20 км в сторону от намеченного направления. Если это случится, стоит ли обвинять противника в том, что он не придерживается правил ведения войны!
