Она не закончила. Слезы блеснули в уголках ее глаз. — Но вот я повстречалась с вами, Клэм. Вы были недосягаемы. Я боролась, как могла, чтобы получить это недосягаемое, рисковала, но риск оказался напрасным. Я вам лгала, потому что была вынуждена, потому что без моей лжи вас давно бы уже исключили из списка живых. В вас промахнулись два раза, но убить могли раз десять.
— Кто бросал гранату?
— Стейнер. Если бы Филиппини удалось застать вас врасплох и выполнить порученное, он бы вас изуродовал до неузнаваемости. Филиппини не справился с задачей и получил должное. Стейнер обладает необыкновенно острым зрением, и в темноте видит, как кошка. Вы одержали верх над Филиппини, а не наоборот. Тогда он решил уничтожить вас обоих. Таким образом он избавлялся одновременно и от ставшего ненужным помощника, и от опасного противника.
Гаррет посмотрел на Шейлу и увидел, как она побледнела.
— Кто убил Рего? — задал он вопрос.
— Конечно, я, — спокойно ответила Ален. — Пришлось перерезать ему горло, чтобы он даже не вскрикнул. Это не составило труда, так как принятая им доза наркотика буквально свалила его с ног.
— А что по поводу смерти Рего думает Стейнер?
Ален беззвучно рассмеялась.
— Естественно, он подозревает меня. А кого еще ему подозревать? Я ведь знала о предстоящем покушении на Шейлу. Мне об этом сказал Люк. Меня до глубины души возмутила его подлость.
— Но откуда Стейнеру было известно, что я люблю Шейлу?
— Бедный Клэм! Больница, где вы лежали, настоящий проходной дом! Там все болтают со всеми, да и пройти туда может любой, кому не лень.
Шейла судорожно схватилась за подлокотники кресла. Она смертельно побледнела, нервы ее натянулись, как струна.
Ален поставила бокал на столик рядом с принесенным ею кувшином.
— Сегодняшний вечер, — устало продолжала она, — Стейнер проведет у себя дома. Он намерен бежать в Мексику. Уезжает он завтра рано утром, на заре. Поедет налегке: берет с собой лишь один чемодан. Вы должны помешать ему скрыться.
— Что я могу сделать? Подобные дела в компетенции Крэга, — возразил Гаррет.
Ален состроила презрительную гримаску.
— Вы что, хотите позволить этой хамоватой ищейке присвоить все плоды победы, которой вы добились собственными руками?
— Я же адвокат, Ален. А следовательно, не имею права арестовывать кого бы то ни было.
— Конечно, но вы можете связать Стейнера и доставить его в полицию. Я вам в этом помогу.
— Почему вы его так сильно ненавидите?
— Мои чувства к нему ничего общего с ненавистью не имеют, — спокойно ответила она, пожав плечами и теребя перчатки. — Просто это он меня сделал такой, какая я есть. И уже одного этого, поверьте, вполне достаточно, чтобы страстно желать увидеть его за решеткой.
