— Ну?
— Да еще с женой!
— Кто же, кто?
— Как подал мне муж билет, я и говорю: Настька, сбегай к помощнице да попроси серег с антиком надеть только на вечер… Приходит назад… Что ж ты? «Помощница, сударыня, сама на бал приглашена, сказала, сама наденет; приказала просить извинения». Я так и ахнула!.. Да ей ли, дуре, на балы сбираться! пешком, что ли, она пойдет? а я с собой не возьму, ей-богу, не возьму!..
— Скажите пожалоста!
— Господи, думаю, уж не нашли порядочных людей в городе!
— Да, может быть, просили вашего мужа со штатом?
— Совсем нет! Просто такое же точно приглашение.
— По билету?
— Билет, печатной билет!.. и на такой же розовой бумажке!
— Верно, места будут по званью и по чинам; а в гостиную не пустят всякую сволочь.
— А как танцы начнутся да какой-нибудь кавалер поставит ее выше меня, а чего боже избави, еще в первую пару?
— Этого невозможно; вероятно, будет сортировка.
— Позволю я себя сортировать с кем-нибудь! Мне хоть и не ехать так в ту же пору! Скажу мужу, чтоб отблагодарил за сделанную честь.
— Нет, нет, полноте, поедемте!.. Посмотрим, что за чудеса будут. Мы составим свою партию, отдельную; да и кто ж нас сравняет с какими-нибудь? нас сам бог не сравнял! Поедем, поедем!
— Право, не поехала бы, да не хочется только заводить ссоры на первых порах.
— В чем вы будете?
— И сама еще не придумала… Думаю надеть кисейное, то есть не простой кисеи, а цветной. Хорошо ли будет?
— Пристойно, очень пристойно.
— Не надену ни за что! — Что ж так?
— Слава богу, я уже не девочка, не 14-го класса чиновница, чтоб показаться в люди просто в пристойном платье!
— Ах, боже мой, да нарядитесь хоть в парчу, кто вам будет завидовать!
— В парчу — не в парчу, а жаль, что не успею сшить платье из шали: теперь в моде шалевые платья.
— Слишком богато испортить шаль на платье!
— Муж купит новую. У меня шаль бур-де-суа[7] новехонька; а как это будет великолепно: на подоле бордюр в полтора аршина!
— Конечно, вы люди богатые, с доходами, вам надо отличаться от прочих!
— Не вам считать, Анна Тихоновна, наши доходы!
— Где ж нам считать казенный ящик; в нем, чай, и сама казна не досчитается!
— Уж, конечно, сударыня, лучше не считавши брать со встречного и поперечного!
Посчитавшись добрым порядком, казначейша вскочила с места — и вон, а Анна Тихоновна плюнула вслед за ней.
VIII
Бал в полном доме, который приспособлен к неге тихой семейной жизни, — это просто несчастие на целую неделю; жизнь посреди шуму, возни и пыли, тоска ничем не выразимая, горестное лишение всех приютных насиженных мест, расстройство обычного порядка, к которому привыкла душа и с которым расставаясь сердце то плачет, то сердится.
