Командующий и. Рычагов, Военный комиссар А. Рытов».
Все это было, конечно, шуткой. Однако выпечку хлеба вскоре наладили, и на обеденных столах появились душистые, румяные караваи.
Летчики жили в клубном помещении, а технический состав — в домиках на аэродроме. Клуб представлял собой довольно благоустроенное здание. Там был зрительный зал, небольшая столовая, несколько комнат, по — видимому, для любителей уединения. Рядом с клубом — бассейн для купания. От пыли наше жилье защищали высокий забор и сад. Метрах в пятидесяти протекала река. Рыбы в ней видимо — невидимо. Замечательное место для отдыха. Но мы этими благами почти не пользовались: с рассвета дотемна находились на аэродроме.
Нас тщательно охраняли вежливые и предупредительные полицейские. Одеты они были в черные мундиры, у каждого на боку висел здоровенный маузер в деревянной кобуре. Мы не раз видели, как наши охранники задерживали людей, переступивших запретную черту. С нарушителем поступали просто: брали за шиворот и дубасили по спине. После такой «разъяснительной» работы наступало умиротворение. Нарушитель усердно кланялся полицейским за науку, прижимал руки к сердцу, а потом опрометью кидался прочь, сверкая голыми пятками.
Для связи с командованием китайской армии и обеспечения боевой работы к нам был прикомандирован полковник Чжан, в свое время окончивший Борисоглебскую авиационную школу и там же изучивший русский язык. Это был высокий, худощавый человек с черными выразительными глазами. Относился он к нам очень вежливо, старался выполнить все наши просьбы.
На аэродроме, где базировались наши истребители, стояли и американские самолеты. Янки жили замкнуто, мы с ними, по существу, не общались.
Однажды Благовещенский высказал предложение, что было бы неплохо организовать совместный бой. Сил для мощного удара по японской авиации у нас не хватало, и мы попросили полковника Чжана сходить к американцам и переговорить с ними по этому вопросу.
Полковник ушел, возвратился часа через два. По его виду мы сразу же догадались, что миссия закончилась неудачей.
— Американцы спросили, — сказал Чжан, — сколько им заплатят? Я ответил: столько же, сколько русским…
«За здорово живешь мы воевать не будем. Пусть воюют русские», — закончили переговоры янки.
Дня через два американцы отбыли через Кантон домой, и мы остались на аэродроме одни. Наконец‑то получили возможность рассредоточить свои самолеты и вообще навести должный порядок. Главная роль тут принадлежала Благовещенскому. Он был неистощим па выдумку и боевую сметку. Энергия в нем била через край. В короткий срок он сумел взять группу в свои руки, укрепить дисциплину. От былого хныканья летчиков не осталось и следа. Вое выглядели подтянутыми, деловитыми.
