— У тебя кровь на куртке, — сказал я.
— Ты тоже заметил? — Интонация была такой, что я не понял: ерничает Борис или говорит серьезно. — Подержи.
Он пихнул мне в руки топор, стянул ветровку, забрал у меня топор и стал обтирать лезвие. Вышло у него это настолько рутинно и обыденно, что мне снова стало не по себе.
Закончив чистку, он удобнее перехватил оружие. Перемазанная кровью ветровка комом полетела в сторону.
— Ночью холодно, — одернул я.
— До ночи разберемся. Сейчас важнее не выглядеть мясником. Идем.
— Куда?
Он кивнул в сторону и зашагал по растрескавшемуся шоссе.
Я поспешил следом, походя отслеживая направление. Впереди, слева от Киевки, высился синий куб гипермаркета. Стены поблекли и облупились, но цвет все же угадывался.
Гипермаркет — это хорошо. Там может быть еда, вода, одежда и много чего еще полезного. Если не сгорело, не сгнило, не сожрали мыши. Если, если, если. Но зайти все равно нужно.
А еще там могут быть люди.
От последней мысли бросило в озноб. В животе что-то сжалось. Как в детстве, на качелях, когда отец раскачивал сильно-сильно. Только в детстве было радостно, а сейчас стало жутко.
А ведь сутки назад я мечтал найти людей.
Борис свернул с шоссе. Пошел осторожно, разводя руками ветви.
— Борь, — позвал я.
— Чего?
— Тормозни. Мне надо.
Борис остановился и посмотрел на меня, как на врага народа. Я молча кивнул на кусты.
— Иди, — проворчал он.
Сам, что ли, в туалет никогда не ходит? Так чего ведет себя так, как… Да, собственно, как обычно.
— Спасибо за понимание, — огрызнулся я.
— Еще заходи. — Борис хищно ухмыльнулся.
Черт бы его подрал.
Я зашел за кусты, кое-как расстегнул заедающую ширинку.
— Далеко не уходи, — окликнул брат.
Вместо ответа я зажурчал. Ну его в баню с играми в мамочку. В конечном итоге я старше, я самостоятельный взрослый мужик и…
Мысль оборвалась. Струя дернулась в сторону. Прямо передо мной за кустами стоял небритый парень лет двадцати пяти в когда-то черной, теперь обветшалой и выцветшей до серости форме. С пистолетом в руке. На груди желтела затертая вышивка: «ОХРАНА». Ствол недвусмысленно смотрел мне в живот. Указательный палец второй руки, касался губ парня, предлагая мне и дальше хранить молчание.
Крикнуть?
Выстрелит.
А если не крикнуть, тогда что? Чего ему надо? Откуда он здесь вообще взялся?
Парень проследил за тем, как я выпустил из себя остатки жидкости, и жестом велел застегнуть штаны. Я повиновался.
А Борис-то не догадывается. Что если этот с пистолетом нас обоих положит?
