Наступивший в жизни просвет принес им много радости. Но вот опять война и горе…
Долгими днями и вечерами в пути мы разговаривали, узнавали подробности жизни друг друга.
Шура Гладких рассказала, что выросла среди троих своих братьев. Наверное, потому и была по-мальчишечьи озорной. Отец ее был коммунистом с дореволюционным стажем. В тридцатые годы работал колхозным бригадиром в своем селе. Несколько позже стал председателем колхоза, а затем и председателем сельского Совета.
Шура после семи классов окончила двухгодичную школу медсестер и была направлена в хирургическое отделение районной больницы.
На вопрос Шуры — как я оказалась здесь — коротко ответить было сложно. Хотела стать детским врачом, да окончить успела только семилетку. Наверное, быстро взрослела, потому что все чаще задумывалась о трудностях и недостатках в семье. На шесть человек был один работник — отец. Решила пока пойти поработать, чтобы учебу продолжить поздней. С большим трудом уговорила родителей. И стала я регистратором-статистиком в медпункте заводского рабочего поселка. Научилась не только составлять отчеты, но и делать перевязки и уколы.
И вдруг война!
Почему-то больше стали болеть взрослые и дети. Детский врач не успевала после приема больных ходить по всем вызовам на своем участке. Приходилось зачастую помогать ей. Она подробно рассказала мне о детских болезнях, научила их распознавать. Но основной моей обязанностью была, конечно, статистика.
Я тогда думала: идет война, а я тут отчитываюсь за какие-то единички-палочки. Что за работа! Пойду на фронт.
Но не так скоро и легко осуществилась мечта. Первое заявление в военкомат отнесла в начале сорок второго года.
— Пока не требуется, — ответил военный.
Некоторое время спустя вновь напомнила о себе. Окошечко, куда подавала заявление, было расположено высоко, не по моему росту. Я каждый раз подтягивалась на цыпочки, чтобы повыше казаться военному. Но он все равно приподнимался с места, чтобы посмотреть на меня, и с улыбкой отвечал: «Пока не требуется». Да так бесконечно.
В последний раз я не выдержала:
— Каждый день отправляете на фронт, а мне все отвечаете, что не требуется, — и заплакала.
— Ух ты! Зайди-ка сюда.
Зашла. В кабинете сидело человек пять военных.
— Посмотрите на нее. На фронт собралась, — сказал сидящий у окошечка.
— Сколько лет?
— Семнадцать.
— Когда исполнится?
— Уже исполнилось.
— Неужели? А я бы сказал, что ты учишься еще в третьем-четвертом классе. Что же ты, на фронт собираешься, а растешь плохо? Что думаешь делать на войне?
