И вот мы слышим выстрелы уже во дворе. Это наши посыльные вернулись с радостным известием:
— Победа! Слышите, товарищи, — Победа!
— Капитуляция! Это салют гремит повсюду.
— Ура! Ура! — покатилось по палатам.
А на столе операционной умирал юный защитник Родины.
Врачи сделали все, что могли, но общее заражение крови…
— Сашенька, война окончилась. Победа! Слышишь, салют гремит, — пытаюсь довести до его сознания эту радостную весть.
И он понял. Обвел помутневшим взглядом окружающих его людей и, слабо улыбнувшись, произнес:
— Победа… Хорошо… Не напрасно…
Это все, что он успел сказать.
Мы плакали и от радости за одержанную победу, и от горькой досады за преждевременную смерть юноши в столь великий день и час.
Что было потом? Потом еще были слезы радости и поздравления, объятия и поцелуи.
Большинство раненых, молчаливо лежавших, в этот день были неузнаваемы. Пели даже те, кто не умел. Плясали, кто не мог. Смеялись и хохотали по причине и без причин. Словом, как могли проявляли свою радость, свое торжество.
Вечером состоялось общее собрание, посвященное Дню Победы, на котором присутствовали и сотрудники, и больные. Точнее, это было не собрание, а митинг со множеством горячо выступающих ораторов.
Замполит, Юрий Васильевич Таран, сделал информацию о капитуляции вооруженных сил Германии и поздравил фронтовиков с великим праздником.
Радость раненых бойцов и офицеров была безгранична. Они выступали с волнующими словами о пройденном пути, о победном финише, но выражали свое недовольство тем, что не были в строю в столь ответственный момент, что этот день пришлось встречать на госпитальной койке.
Говорили о том, что никогда не забудутся кошмары войны, все пройденное и пережитое ими. И что на всю жизнь останется в памяти это доброе майское утро, принесшее такую долгожданную и желанную весть.
Для всех участников войны это был самый счастливый день в жизни! Надо было видеть лица людей. Людей, переживших невыносимое за долгие годы и дни войны.
— Победа!
— Победа! — повторяли они.
Это было неописуемое торжество советского солдата-победителя.
Почти месяц прошел с того дня, как мы прибыли в этот город, а, кроме пожарищ, вокруг ничего не видели, Здесь, как и во многих других местах, у нас не оставалось времени на то, чтобы познакомиться с местностью, чтобы иметь представление о городе, где побывали. Была ли какая-нибудь жизнь в Ратиборе — мы не знали. Сомневались, потому что из жителей никого не встречали, кроме старухи-поджигательницы.
