— Я знаю, куда она поехала, — мрачно сказал Йен.
— Проклятие! Проклятие.
— Керри, приготовь мне карету. Сейчас же!
Он растолкал слуг и стал спускаться с лестницы. За ним ковылял Керри, отдавая по пути распоряжения на своем звонком кокни.
— Я еду с тобой, — сказал Кэмерон.
— Я тоже, — сказал Дэниел.
— Черта с два ты тоже, — возразил Кэмерон сыну. — Ты останешься здесь и задержишь ее, если она вернется.
— Но, папа…
— Делай, что я тебе говорю, чертенок!
Кэмерон схватил шляпу и перчатки, прежде чем трясущийся дворецкий подал ему их. Йен даже их не взял. Дэниел, насупившись, проводил их до двери. Но остался в доме.
— Откуда ты знаешь, где она?
Кэмерон нахлобучил шляпу и направился к карете, остановившейся по свистку Керри. Йен сел в карету, за ним сел Кэмерон.
— Хай-Холборн, — приказал Йен кучеру, и карета влилась в поток экипажей.
— Хай-Холборн? — ужаснулся Кэмерон.
— Она уехала разыгрывать из себя детектива.
«Проклятая дурочка. Если с ней что-то случится…» Йен не мог закончить свою мысль, он не мог себе представить, что бы он почувствовал, если бы нашел ее мертвой, с ножом в груди, как Салли или Лили.
Кэмерон положил руку на плечо Йена.
— Мы найдем ее.
— Почему она такая упрямая? И непокорная?
Кэмерон усмехнулся:
— Потому что Маккензи всегда выбирают упрямых женщин. Ты же не ожидал, что она будет покорной женой, не так ли? Что бы там ни говорилось в брачных обетах…
— Я ожидал, что со мной она будет в безопасности.
— Она устояла перед Хартом. Не всякая женщина смогла бы.
Это говорило лишь о том, какой глупой была Бет. Йен не произносил ни слова.
Они проезжали сквозь плотный поток экипажей, по какой-то причине этой ночью жители Лондона выехали покататься. Кеб на Парк-лейн миновал дом беспокойного Линдона Мейтера. У Йена мелькнула мысль, нет ли надежды, что двенадцать сотен фунтов, которые он заплатил за чашу, успокоят этого человека. Бет не нужны те неудобства, которые он мог бы ей доставить. Наконец кеб свернул на восток на Оксфорд-стрит и поехал дальше к Хай-Холборну. Йен уже пять лет не видел этого дома, скромно прятавшегося около Чансери-лейн. Но безжалостная память пробудилась в нем, как только они с Кэмероном, не постучавшись, вошли в дом. Внутри дома ничего не изменилось. Йен прошел через все тот же холл с темными панелями, открыл все ту же застекленную дверь, ведущую в глубь дома и на полированную лестницу из орехового дерева.
Впустившая их горничная была новенькой и, очевидно, приняла Йена и Кэмерона за ожидаемых клиентов. Йен хотел оттолкнуть ее и подняться по лестнице, но Кэмерон, взяв Йена за плечо, покачал головой.
