Обзорная экскурсия по городу особой радости ему не принесла. Единственными узнаваемыми строениями здесь были сам Кремль и огромная колокольня Ивана Великого, скребущая, казалось, самое небо. Крепостные башни, правда, еще не имели своих зеленых островерхих шатров – зато над стенами тянулись длинные деревянные навесы, защищающие раздвоенные, подобно змеиным языкам, зубцы от стрел и дождя. На Спасской башне почему-то не было часов, хотя Зверев готов был поклясться, что во время приема он слышал бой курантов[25 – С 1404 года и до середины XVI века кремлевские часы находились на великокняжеском дворе, возле Благовещенского собора.]. Остальная часть города: дворы, храмы, дворцы, торговые лавки – вообще все было деревянным. Кроме земляного вала. Но и на том крепостная стена стояла бревенчатая.
Разумеется, что-то интересное Андрей мог и пропустить – город все-таки огромный, больше ста тысяч населения. Всех улиц не объедешь. Но то, что увидел – особо его не впечатлило. Деревня деревней. Хотя и бескрайняя.
На одной из торговых улиц он присмотрел себе замшевую поясную сумку, похожую на патронташ к винтовке, надел ее на ремень. Заодно купил симпатичный платок с набивным рисунком и архангельскую пороховницу с тонким носиком, вырезанную из моржового клыка. Она и на вид была куда приятнее, чем его самоделка, и в использовании удобнее: меньше пороху просыпает. В одной из лавок соблазнился выпить чаю – но после сбитней и кваса привычный с детства напиток показался совершенно безвкусным.
В заключение прогулки лошадь сама принесла его на знакомую улочку, к высокому, плотно сбитому частоколу, проникнуть за который не было никаких шансов. Немного погарцевав перед воротами, Андрей увидел медленно бредущую по улице сгорбленную нищенку, закутанную в темные платки почти до пояса, со сделанной из соснового корня узловатой клюкой.
Он спешился, нашарил в сумке медную полушку:
– День добрый, бабушка.
– Ох, кому добрый, а кому и маковой росинки с утра не перепало, – профессионально плаксивым голосом отозвалась бродяжка.
– Возьми, на маковую росинку этого должно хватить, – показал ей монету боярин, и сам не успел заметить, как денежка испарилась из его рук.
– Благодарствую тебе, мил человек, – принялась кланяться нищенка. – Век за тебя Бога молить буду…
– Скажи лучше, чей это дом?
– Этот, что ли? Дык, хозяюшки Людмилы Шаховской.
– Что, хозяина, что ли, нет?
– А нету, родимый. Князь Петр – он все в отъезде да в отъезде. Ох, изголодалась я, ох, изголодалась. Пойду, куплю себе короч…
