– А ты?
– Отказался. Сказывал, друзья у меня здесь.
– Это верно, – кивнул Василий Ярославович. – При князе мы кто будем? Дворня! А здесь мы равные среди равных. Хотя… Впрочем, пойдем.
Пить в этот вечер Зверев не стал. Не смог. Один запах вина вызывал у него желание убежать как можно дальше и подышать свежим воздухом. Поэтому, когда успевшие набраться за время вечернего пира сотоварищи начали горланить песни и обсуждать права великого князя на польский трон, Андрей, уже успев хорошо подкрепиться, ушел к себе, разделся и растянулся на постели, закинув руки за голову. Сон не шел. Андрей вспоминал последние дни: прием в Кремле, гулянку у Михаила Ивановича. Интересно, что скрывалось за провалами в его памяти? Он там никому случайно не нахамил? Драк не устраивал? К девушкам не приставал? Хотя… Хотя как раз девиц на пиру, помнится, и не было. Даже княгиня вскоре ушла. Но в его воспоминаниях девушки еще продолжали качаться па качелях, улыбалась веснушчатая Людмила. Как ее? Шаховская? Князь, помнится, обмолвился, что через улицу она живет, в доме аккурат напротив кошкинского.
Глянуть, что ли, на нее хоть одним глазком? Просто посмотреть, и ничего более… Все, что от него для этого требовалось – просто остановить свои мысли, как не раз он это делал, познавая чародейскую науку у Лютобора.
Волнений в нем совсем уже нет, душа полна покоя, он лежит, глаза закрыты. Просто остановить течение мыслей – отрешиться от них, отступить, наблюдать за ними со стороны, пока они, никем не востребованные, не исчезнут совсем.
Созерцательное отрешение заняло у него всего несколько минут, после чего он всей своей сущностью ощутил льющийся сверху свет – прозрачный, божественный, очищающий, зовущий, – и потянулся к нему, возносясь над грешной плотью. Душа рвалась дальше – все выше, выше, к вечному счастью и покою. Но он смог совладать с возвышенным стремлением, задержался в своем полете, отвернул снова вниз, помчался над огороженными частоколом дворами. Этот кошкинский, вон и телега стоит, накрытая рогожей. Завтра в усадьбу покатится. Княжеский дом богаче, ближе к Кремлю стоит. Значит, дом окольничего тоже в той стороне – дальше на восток.
Андрей промчался над соседским двором, над улицей, решительно врезался в крышу дома, что стоял по другую сторону, и попал в какую-то темную комнату – наверное, кладовку. Удерживаясь на уровне пола, он шагнул сквозь стену и оказался в длинном коридоре, освещенном единственной масляной лампой посередине.
