Но и это еще не все. Оказывается, каждый родившийся, где бы то ни было, на Руси человек изначально считался свободным. То есть, будь его отец с матерью хоть десять раз в безнадежной кабале – но дети их могли спокойно уезжать на отхожий промысел, учиться ремеслу в любом городе или просто поселиться в другом поместье или на черных землях[11 – Черные земли – земли, принадлежащие государству.]. Получалось, много с крестьянина спросишь – уйдет. Мало – сам пойдешь по миру, разоришься. Государство – оно ведь бездушно, как механический автомат. Положенного ополчения не выставил – поместье в казну отходит. И нет ему дела до твоих стараний и неурядиц.
Вот и крутился Василий Ярославович, как только мог, и сыну решения свои пояснял. До обниманий и целований дело, конечно, не доходило – все-таки господин должен оставаться господином, а смерд – смердом. Однако же все жалобы боярин выслушивал внимательно, до бед или радостей снисходил. Кому скидку по оброку сделает, кому кусок пашни из пара прирежет, кому леса разрешит взять безвозмездно. Пусть строятся крестьяне. Лишний амбар, лишний овин, новая изба. Глядишь, и жалко бросать станет, коли мысль появится на новое место перебраться. Споры крестьянские помещик старался решать по совести, чтобы обид не оставить. Порою от себя проигравшему что-то для утешения подкидывал. Не добро, нет: новые права, дела новые, под них – отсрочку по оброкам. Дескать ставь ульи на медвежьей опушке, а оброка бортного пять лет можешь не возить. Вершу дозволяю поставить на озере и коптильню. И три года лишь на свой карман трудись, разживайся, радуйся. Время пройдет, пасека, коптильня, верша – все останется, доход приносить продолжит, оброк будет дополнительный. Не Василию Ярославовичу – так жене, сыну, внуку. Вперед всегда смотреть нужно, не одним днем жить.
Без раздумий боярин крестным отцом соглашался стать – пять крестин за поездку его случилось. Пирами, что старосты или даже просто мужики зажиточные закатывали, не брезговал, подарки принимал, сам всякую мелочь дарил – пуговицы, иголки, атласные ленты. Парням, что в возраст входили, свое хозяйство предлагал завести, залежи предлагал отвести, или вовсе лес под огневище. Подъемные обещал, отсрочку по оброкам, пока юнец на ноги встанет, коней, лемех, справу разную, железо и вовсе безвозмездно. Подъемные – это вообще главные оковы для смерда. Пока не расплатится по долгу – права уехать не имеет. А пока все отдашь, да еще сверх оброка, – лет десять пройдет, коли не более. Уже и дом отстроен будет, и двор, и пашня поднята, и жена, дети – куда уж тут уедешь. Коли над мужиком не изгаляться, ненависти в нем не вызывать – он уже до гроба никуда не денется.
