Мне же хочется думать, что родители и бабушка всегда в первую очередь думали обо мне. У пнонгов национальность определяется по материнской линии. Отец был из кхмеров, но, несмотря на это, после ухода родителей моим родным домом стало местечко Мондулкири. Через некоторое время исчезла и бабушка. Я была тогда еще слишком мала, чтобы ее образ сохранился в моей памяти. Испокон веков люди из горного племени чуть что сразу срывались с насиженного места. В таких случаях объяснений от человека никто не требовал, а уж в те неспокойные годы и подавно. Поэтому когда бабушка ушла, никто не мог сказать, куда она направилась. Не думаю, чтобы бабушка меня бросила, скорее всего она решила, что в деревне, среди своих, я буду в большей безопасности. Разве могла она знать, что лес недолго будет моим домом?!
В нашей деревеньке было всего-то десятка два хижин, сгрудившихся на полянке посреди леса. Приземистые, крытые соломой домики были построены из бамбука. Чаще всего в одной большой хижине жило несколько семей. Никакой перегородки между общим спальным местом и кухней не было. Другие семьи жили отдельно. У меня не было родителей, не было семьи, и я спала одна, в гамаке. Я и в самом деле росла какой-то дикаркой. Ночевала то тут то там, ела где придется.
Мой дом был везде и в то же время нигде. Не помню, чтобы кто-то из других детей спал, как я, на деревьях. Я была такая одна. Может, никто не принял меня к себе из-за того, что я была полукровкой — наполовину кхмеркой. А может, я сама так решила — жить одной. В Камбодже сирот полно, и явление это до ужаса обыденное.
Я редко бывала несчастна. Помню только, что очень часто мерзла. В особенно холодные или дождливые ночи старик Таман пускал меня в свой дом. Старик был из чамских кхмеров-мусульман, но жена у него была из пнонгов. Не помню, как ее звали, но она казалась мне красивой: длинные черные волосы, завязанные в узел и заколотые бамбуковой палочкой, высокие скулы и шея в ожерелье из блестящего черного дерева и звериных зубов. Она относилась ко мне по-доброму. Иногда мыла мои длинные волосы, втирая в них золу особых трав, а потом смазывала свиным жиром и расчесывала пальцами, напевая. Жена Тамана носила черный с красным кусок ткани, замысловато перекрученный и обернутый вокруг талии. Некоторые женщины ходили с обнаженной грудью, но жена Тамана прикрывалась.
Таман, как и остальные мужчины, носил набедренную повязку, оставлявшую ягодицы открытыми. За спинами у мужчин висели луки, они украшали себя бусами, а в мочки ушей вставляли большие, цилиндрической формы кусочки дерева.
