– Мне это очень понравилось, – сказал идальго, – ибо вы так кстати привели рассказ, что мы продолжим еще этот разговор, чтобы выяснить, как можно было бы выбрать наставника, который должен быть руководителем тела и души чужого ребенка, которого он должен воспитать с большей заботливостью, чем если бы это был его собственный, и научить его следовать по истинному пути, ведущему его к совершенству кабальеро-христианина, ибо мы уже знаем всеми принятые внешние признаки кабальеро.
– Эта категория кабальеро, – сказал я, – очень обременена обязательствами, благодаря значению, каким они обладают, о чем можно будет поговорить после, если нам позволит время, потому что тема эта не любит краткости, а у меня нет сейчас времени, чтобы быть пространным. И, продолжая начатый разговор, я говорю, что первое и главное, чем надлежит обладать тому, кто должен быть наставником какого-нибудь государя или высокого кабальеро, – это опытность и зрелый возраст, по крайней мере, уже растраченный пыл юности, возраста, когда человек с трудом может быть мудрым и благоразумным, ибо только время делает нас предусмотрительными и осторожными. Но если это будет юноша, то пусть он будет таким, чтобы его восхваляли испытанные в науке и благонравии старики, хотя юность так подвержена изменчивости, нетерпению, неистовству и другим необдуманным и неподобающим поступкам, что, если он не обладает большим достоинством и совершенством в испытанной и известной добродетели, я считал бы за лучшее избрать в качестве наставника старика, утомленного жизнью и с хорошей репутацией, чем юношу, который вступает в жизнь и подает хорошие надежды, ибо, в конце концов, по отношению к первому есть уверенность, которой достаточно, а ко второму – доверие, которое может измениться. В стариках всегда возрастает трезвость взглядов и знание, и в то время, как уменьшается сила, – увеличивается рассудительность, а в юноше возрастает самонадеянность и тщеславие, сила и самодовольство, – так что он нуждается в чужом совете и дружеском обуздывании, что в наши времена видно было по некоторым лицам, достойным уважения по своему происхождению, но настолько преисполненным, пороков и погруженным в несчастия благодаря неблагоразумию молодых наставников, беспорядочных и развратных, – что ужасно вспоминать о них. Таких несчастий не допускает руководство наставника старого, уставшего наносить и получать теперь уже зажившие раны в мирских отношениях и столкновениях. Поручая детей наставникам, не избранным по способности и природным данным, подходящим для такой должности, а юношам, принятым из милости и по просьбам, уснащенным некоторой долей лицемерия, – обычно впадают в положения, какие непристойно даже представить себе.
