На следующий день юноша пришел раньше, чем обыкновенно, надев воротник по моде, как человек, заметивший благосклонность к себе такой изящной женщины. Через три или четыре дня случилось, что пришли позвать доктора Сагредо, ее мужа и моего хозяина, лечить одного иностранного кабальеро, лежавшего больным в Караманчеле,[50] предлагая ему большое вознаграждение за лечение, чем он был очень обрадован из-за выгоды, а она еще больше из-за своего удовольствия. Он взял своего мула и лакея и всегда сопровождавшую его легавую собаку и в четыре часа дня отправился в Караманчель.
Она, видя удобный случай, велела мне приготовить как можно лучше ужин, поощряя меня словами и обещая мне подарки, не думая, что я помешал бы выполнению ее дурного намерения. В сумерки пришел юноша, и когда он начал петь, как обычно, она ему сказала, что петь у двери, когда ее мужа нет дома, неприлично и это не понравится соседям, и велела ему войти в дом. Она приказала юноше сесть за стол, желая, чтобы ужин был коротким, а вечер долгим. Но едва начался ужин, как вбежала собака и принялась ласкаться к хозяйке, тыкаясь носом и виляя хвостом.
– Идет доктор, – сказала она, – ах, я несчастная! Что нам делать? Ведь он не может быть далеко, раз прибежала собака.
Я схватил юношу и спрятал его в угол зала, прикрыв доской, которая, вероятно, служила полкой для книг, так что его нельзя было заметить, когда в дверь вошел доктор, говоря:
– Видано ли подобное мошенничество, посылают за таким человеком, как я, и в то же время зовут другого врача? Ей-богу, если бы это случилось несколько лет тому назад, они не стали бы шутить со мной.
– Неужели, супруг мой, – сказала она, – это вас огорчает? Разве не лучше спокойно спать на своей постели, чем провести бессонную ночь, дежуря около больного? Разве у вас есть дети, которые просят хлеба? Вы пришли в очень добрый час, потому что, хотя я и думала провести вечер совсем иначе, мне все же пришло на ум, что так может случиться, и на всякий случай для вас был приготовлен ужин.
– Разве найдется еще такая женщина на свете? – сказал доктор. – Вы уже лишили меня всего раздражения, с каким я пришел. Пусть они убираются к дьяволу со своими деньгами, потому что для меня видеть вас довольной гораздо дороже всех денег в мире.
«Сколько таких обманов, – сказал я про себя, – существует в мире, и сколько женщин, благодаря хитрости и притворной доброте, делаются главами своих домов, хотя они заслуживают, чтобы их собственные головы были сняты с плеч!»
