Подросток опять посмотрел на меня долгим угрюмым взглядом и по-стариковски тяжело вздохнул.
- Зря вы это, товарищ журналист. Все равно ведь никто не вернется.
- Даже так? - Удивление мое смешалось с любопытством и тревогой. Почему это никто не вернется? Он там что, не один?
- Не ходите, - упрямо проронил хлопец, оставляя мои вопросы без внимания. - Ведь жалеть будете...
Я оборвал его:
- Ну хватит! Разберемся, буду я жалеть или нет. И угрозы свои оставь при себе, паренек.
- А я и не угро...
- Оставь при себе, говорю! - отрубил я. - Убежище покажешь сам или мне придется искать?
- Я вам не Иван Сусанин.
- Ладно, Сусанин, дело твое. - (Был бы я на его месте и было бы мне пятнадцать - я бы тоже отказался.) - Сам найду.
Я направил луч фонарика в проем и протиснулся в третью секцию. Пробрался под трубами и остановился у стены. За спиной было тихо, хлопец, не пожелавший быть Сусаниным, вероятно, так и остался стоять по ту сторону прохода. В луче клубилась пыль, пол был завален каким-то ссохшимся тряпьем.
- Не надо, вернитесь, - донеслось из темноты.
- Ты лучше думай, где оконное стекло достать, - ответил я, разгребая тряпье носком ботинка. - Дефицит, однако.
Под тряпьем обнаружилась выцветшая потертая клеенка, разложенная на бетонном полу. Я приподнял ее и нашел, наконец, то, что искал: замазанный раствором и почти неотличимый от пола обитый жестью щит, который, несомненно, закрывал вход в подземное убежище.
Я посветил назад - подросток застыл в проеме, закусив губу, неподвижное лицо его походило на маску отчаяния - и, присев, негромко постучал пальцем по щиту, как недавно это делал он: "тук-тук, тук... тук-тук... тук..." Прислушался, постучал еще раз. Под щитом послышался шорох, словно снизу отодвигали засов. Край щита с легким скрежетом приподнялся, подталкиваемый из подземелья, и я резко рванул его на себя. В лицо ударил затхлый запах.
- Не надо, слышите? - закричал подросток за моей спиной и крик его почти мгновенно утонул в душной темноте.
Я встал на колени, просунул в отверстие голову и руку с фонариком, повел им из стороны в сторону - и увидел бледное лицо с немигающими глазами. Второе... Третье... Бледные лица...
"Сын золотого дождя". Эпиграф: "Увы, под маской доброй тая повадку волчью, Мир угощает медом, который смешан с желчью. Снаружи мир прекрасен: он зелен, розов, бел, Но смерть и мрак увидел, кто в глубь его глядел... Вальтер фон дер Фогельвейде, ХII - ХIII вв."
