«Донжуанский список» Короткевича | страница 35



Она засветилась своей застенчивой и какой-то виноватой улыбкой и отве­тила:

Ты прости, пожалуйста, но деревья шатаются, и мне от этого скверно, голова кружится от теней, прыгающих по тротуару.

Да, надо быть очень больным человеком, чтобы становилось скверно от теней листвы, которые скользят по земле. Позже я услышал, что она все же вышла замуж, но не за Володю, а за какого-то другого человека. Говорят, что он разносил ее стихотворения по редакциям. А писала она тогда много, все чаще и чаще стихотворения этой поэтессы появлялись в «Новом мире».

Полагаю, мемуарист умышленно называет только имя героини, но в то же время дает точную подсказку, которой сложно не воспользоваться. В 1960-е годы в России была только одна женщина-бард с именем Новелла. Поэтому считаю, что речь идет о Новелле Матвеевой.

Она родилась в пушкинском Царском Селе в 1934-м и была младше Владими­ра на четыре года. Новелла с детства писала стихи, но начала печататься только в 1958 году. До этого она работала в детском доме, в 1962-м заочно окончила Выс­шие литературные курсы при Литературном институте. К моменту знакомства с Короткевичем у Матвеевой уже вышел первый сборник «Лирика», ее приняли в Союз писателей. Тогда же Новелла начала сочинять песни на собственные стихи и исполнять их под гитару. Кстати, по иронии судьбы в «Лирику» включены стихотворения «Рембрандт» и «Рубенс», посвященные художникам, которыми так восхищались Короткевич и Молева. Возможно, влюбившись в Новеллу, Вла­димир надеялся найти вторую Нину?

В дальнейшем Новелла Матвеева стала одним из самых оригинальных рус­ских поэтов:

Когда потеряют значенье слова и предметы,

На землю для их обновленья приходят поэты,

Их тоска над разгадкой скверных, проклятых вопросов —

Это каторжный труд суеверных старинных матросов,

Спасающих старую шхуну Земли.

Новелла стала лауреатом Пушкинской и Государственной премий Россий­ской Федерации. В 1963 году она вышла замуж за поэта Ивана Киуру (умер в 1992-м). Теперь Новелла Матвеева живет в Москве.

Нателла. Опять предоставим слово писателю Николаю Амельченко: «Когда мы учились на Высших сценарных курсах, Володя был увлечен грузинкойумной и высокообразованной женщиной. Помню, что один глаз у нее косил. Эта жен­щина часто приезжала к нему из Грузии, тайком ночевала в общежитии. Тайком, потому что ни она, ни Володя не хотели, чтобы друзья, поэты, которые жили рядом, знали об этой связи. Грузины осуждали тех женщин, которые имели вне­брачные отношения с русскими, хотя сами делали это с большой охотой. Меня Володя не боялся, и Нателла, так звали его возлюбленную, не стеснялась. Когда утром я стучался к ним в комнату, она позволяла Володе впустить меня, при­крывалась одеялом до подбородка, здоровалась, мило и загадочно улыбалась и не казалась косоглазой. Любовь делала ее более красивой, чем это было на самом деле. У меня есть фотография, на которой они сняты вдвоем рядом, как муж и жена. На обороте ее довольно шутливая надпись: «Гениальному украинскому писателю от грузинского и белорусского гениев».