Анг». «Анг» — это «английский язык». Когда дедушка не мог найти подходящее слово, он его придумывал. Он объяснял свою страсть к этимологии влиянием учителей-иезуитов, которые вбивали в него слово, если не могли заставить его запомнить. Хотя битье помогало в учебе, дедушка считал, что именно из-за этого он начал заикаться. Священники заставили его полюбить слова, но ему стало тяжело эти слова произносить. Первый парадокс, с которым я столкнулся.
Однажды дед случайно ответил на телефонный звонок. Поскольку он заикался и плохо слышал, то старался избегать телефона, но случилось так, что он проходил мимо, когда телефон зазвонил, и взял трубку. Возможно, просто машинально. Или, может быть, от скуки. Не в состоянии расслышать, что говорят на том конце провода, он сделал мне знак подойти.
— Переведи, — сказал он, сунув мне телефонную трубку.
Звонила девушка, проводившая опрос для компании, изучавшей мнения потребителей. Она выпалила список товаров, машин и продуктов, которые дедушка никогда не использовал, не водил и не пробовал. Дедушка высказал свое мнение о каждом пункте списка, наврав с три короба.
— Теперь скажите, — спросила девушка, — что вам больше всего нравится в городе, где вы живете?
— Что тебе больше всего нравится в Манхассете? — перевел я.
Дедушка тщательно обдумывал вопрос, как будто у него орали интервью для «Таймс».
— Близость к Манхэттену, — ответил он.
Я передал его ответ девушке.
— Прекрасно, — сказала она. — И последний вопрос, каков ваш годовой доход?
— Какой твой годовой доход? — перевел я.
— Повесь трубку.
— Но…
— Повесь трубку.
Я положил трубку на рычаг.
Дедушка сидел молча, закрыв глаза, а я стоял перед ним, потирая руки, — всегда так делал, когда не знал, что сказать.
— Что такое «близость»? — спросил я.
Дед встал. Сунув руки в карманы, забренчал мелочью.
— Соседство, — сказал он. — Напри… напри… например, у меня слишком большая близость с моей семьей.
И рассмеялся. Сначала он фыркнул, потом раздалось хриплое «ха-ха», которое рассмешило и меня. Мы оба смеялись, закатываясь, пока дедушкин смех не превратился в приступ кашля. Дед вынул носовой платок из кармана и промокнул им мокроту, потом потрепал меня по голове и ушел.
После этого короткого инцидента я почувствовал новую эмоциональную близость с дедушкой. Мне стали приходить в голову идеи, как завоевать его расположение. Может быть, стоит не замечать его недостатков, сосредоточиться на его положительных качествах, какие бы они ни были? Я написал стихотворение о нем, которое помпезно преподнес ему однажды утром в ванной. Помазком из бобровой шерсти дедушка намазывал на щеки мыльную пену, чтобы побриться, и был похож на гигантский гриб. Прочитав стихотворение, он вернул его мне и повернулся к своему отражению в зеркале. «Спасибо за ре… ре… рекламу», — сказал он.
