Я сам и есть оружие.
На нем не было и брони, а металлические узлы панциря терлись о короткую кожаную куртку. Губы оставались крепко сжатыми, и только тонкие струйки пара вырывались из ноздрей. На Асахейме царил мучительный холод, и даже для его улучшенной физиологии здесь имелись тысячи взаимосвязанных способов распрощаться с жизнью.
Конунгуры остановились. Самец во главе стада настороженно застыл, его величественная, увенчанная гигантскими рогами голова резко вырисовывалась на снежном фоне.
Сейчас.
Грейлок выскочил из укрытия. Ноги его со скрипом давили наст, мощными рывками отбрасывая назад снежную пыль. Ноздри раздувались, втягивая воздух в сильное, поджарое тело.
Конунгуры внезапно взвились в воздух и понеслись прочь от хищника. Но Грейлок приближался, ноги его просто горели. Второе сердце яростно колотилось, наполняя тело насыщенной адреналином кровью. В ней не было мьода — Грейлок постился несколько дней, изгоняя из организма боевые стимуляторы.
Мое чистое состояние.
Конунгуры бешено неслись, перескакивая через прилизанные ветром сугробы, но Грейлок был быстрее. Белые волосы трепались по мощным плечам. Он обогнал самого медленного зверя и несся теперь рядом со стадом, распаляя ужас в животных. Стадо бросилось врассыпную, спасаясь от хищника.
Грейлок не отрывал взгляда от вожака. Животное было метра два в холке: больше четырех тонн железных мускулов, поддержанных шальной скоростью. Волк метнулся за самцом, чувствуя, как острая боль пронзает ноги от перенапряжения. Обуявший преследуемое животное страх забил его ноздри, разжигая пульсирующее в венах кровавое безумие.
Конунгур резко вильнул в сторону, пытаясь оторваться от преследователя. Грейлок прыгнул, обхватив существо за шею вытянутой рукой и затем согнув ее. Конунгур взбрыкнул, пытаясь стряхнуть врага, лягаясь острыми копытами и испуская трубный рев, исполненный хрипа и боли.
Грейлок взмахнул свободной рукой и ударил конунгура по голове. Хрустнули кости, и животное пошатнулось. Грейлок вонзил когти в твердую плоть, потянул за связки и увлек зверя к земле.
Конунгур рухнул на землю, дергая ногами. Грейлок обнажил клыки и зарылся лицом в горло зверя. Он рвал зубами плоть, встряхиваясь, словно собака, сосал горячую кровь, чувствуя, как она омывает его зубы. Его наполняло наслаждение от убийства. Туша под хищником задрожала в судорогах, взбрыкнула в последний раз и затихла.
Грейлок отбросил в сторону конунгура и вскинул к небу голову:
