— Разумеется, нет, — энергично кивая, говорю я.
— Причем заметь, — тут же идет она на попятный, — я действительно не разбиваю ничьих сердец, просто развлекаюсь. Ты дала мне неплохой совет. Я даже тебе благодарна.
Я смеюсь.
— Ш-Ш-Ш-Ш! — раздается вокруг нас хор голосов.
Мы смущенно переглядываемся и открываем книги.
На протяжении следующих трех часов мы с Лизой увлеченно обсуждаем опции и фьючерсы, акции и облигации, взаимные фонды и ипотеку.
Лиза снова и снова терпеливо растолковывает мне каждое понятие, ни разу не посетовав, почему я не могу постичь своим неэкономическим умом математическое объяснение модели САР-М — или любой другой модели, которая не относится к дизайнерской одежде, если на то пошло.
По моему разумению, «САР» — это модель шляпы, а «М» — размер, между маленьким (S) и большим (L). Я действительно не понимаю, как все это может объяснять колебания на фондовой бирже.
Наконец при описании моделей Модильяни и Миллера, которое я принимаю за шутку об итальянце и англичанине, зашедших в бар, Лиза сдается…
— Ты безнадежна! — в отчаянии констатирует она и собирает вещи, чтобы отправиться на обсуждение человеческой природы с Гарри (и затем, конечно, для демонстрации ему своих собственных определений).
У меня кружится голова и тошнит от двух сотен поглощенных шариков «Скиттлс».
— Пожалуйста, не уходи, — умоляю я.
Лиза смотрит на меня с сочувствием:
— Успокойся, тебе еще очень много нужно сделать.
Я прекрасно это знаю. И именно поэтому Лиза не может уйти. Без нее мой учебник из научного инструмента превратится в подушку.
Я устремляю на нее свой самый красноречивый взгляд: «Посмотри, твоя подруга в беде».
Лиза не из тех, кто не отвечает на вызов, поэтому она бросает на меня ответный взгляд: «Твоя подруга собирается в койку». Она убегает из библиотеки, оставив меня с окружающими, которые готовы прикончить меня, как Жан-Клод Ван Дамм.
Опасаясь за свою жизнь, я обвожу их извиняющимся взглядом, но, не встретив сочувствия, смущенно опускаю голову и продолжаю заниматься.
Четыре часа спустя из древней системы оповещения раздается трескучий голос.
— Вниманию посетителей, — произносит он, — библиотека закрывается через пятнадцать минут.
Объявление вырывает меня из очень крепкого и довольно приятного сна.
Сна?
Черт!
«Господи Боже, неужели это правда?» — думаю я, сонно моргая, и пытаюсь разглядеть циферблат своих часов. Контактные линзы приросли к моим пересохшим глазам, а во рту привкус, как от запаха шлема Горячего Роба после четырехчасовой тренировки — под дождем.
