— Максвелл, — поправляю я.
— Ну? — подбадривает она.
— Ну, он не позвонил, — отвечаю я, глядя в тарелку с недоеденным ленчем.
— Он тебе не позвонил?
— Нет.
— Но у тебя же есть его телефон?
— Ты спятила? Ты считаешь, что это я должна ему позвонить? Я не стану… да я никогда… в смысле, то, что он мне не звонит, это… это как… показать палец далай-ламе! Это в высшей степени грубо.
Я нахожусь под большим впечатлением от данной аналогии. Однако Лизу она не впечатляет.
— Нам не стоит быть о себе такого высокого мнения, — фыркает она.
Меня это не останавливает.
— Он практически напрашивается, чтобы его отправили в ад. Он говорит: «Прошу тебя, изгони меня в социальную преисподнюю! Позволь пройти по горящим углям! Поджарь меня на вертеле! Забей до смерти камнями!»
Последние слова я почти кричу, но Лиза сама чудачка, так что это ее не смущает. Чтобы как следует подкрепить свои утверждения, я встаю и собираюсь швырнуть на пол свой поднос.
— Сядь, — сурово приказывает она.
Я подчиняюсь.
— А в твои занятые самолюбованием, ограниченные мозги никогда не приходило, что Максвелл может бояться позвонить тебе?
— Моего влагалища он не боялся. А ничто так не пугает, как влагалище, — говорю я, пытаясь замаскировать обескураживающую правду: мне действительно больно, а ведь последние два парня до Максвелла тоже не позвонили.
— Ты не можешь утверждать, что вообще не пользуешься успехом.
— Зато ты успеваешь на всем философском факультете. Что ты конкретно хочешь сказать? — парирую я, защищаясь.
— Может, он боится… ой, ну, не знаю, появиться в твоей колонке? Пасть жертвой твоего острого язычка?
Для пущего эффекта Лиза делает паузу.
— Возможно, — продолжает она, — он боится, что не сможет достойно подыграть тебе, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Возможно, он просто сволочь, — возражаю я.
— Потому что не позвонил тебе? Интересная мысль. — Она выразительно молчит, затем ровным голосом продолжает: — А чего ты так волнуешься? Последний раз, когда я с тобой говорила, ты сказала — цитирую: «У него интеллекта не больше, чем у ложки». Он тебе даже не нравился.
— Дело в принципе, — настаиваю я.
— Таким образом, ты хочешь сказать, что этот звонок нужен тебе ради твоего самолюбия? Ты действительно в таком отчаянии?
Не успеваю я ответить, как Лиза встает и собирает свои разбросанные вещи.
— Что ж, дорогая, прощаюсь с тобой, — говорит она, предоставляя меня самой себе. — Мне нужно еще на одно занятие по философии.
— Удачи, — тихо произношу я.
