К моему огромному удивлению, она тепло улыбается, вместо того чтобы тут же отбрить его саркастической репликой.
— Хорошо. Хорошо, — быстро отвечает она.
Лицо Адама озаряется. У него такой вид, словно он только что освободил рабочих целой потогонной мастерской.
— Правда? У тебя все хорошо? Это здорово. Я так рад это слышать. Никогда не видел вас, леди, на голой вечеринке, — чересчур возбужденно продолжает он. — Чем обязан такому удовольствию?
— Мы подумали, что это расширит наш кругозор и раскрепостит дух, — отвечает Лиза за нас обеих. Хотя единственное, что я могу тут расширить, — это возможность подцепить какую-нибудь мерзкую заразу.
— Ради этого все и затевается, — отвечает Адам. — Здесь каждый может узнать, кто он на самом деле. Понимаете, — продолжает он, задумчиво почесывая подбородок, — мы приходим в этот мир одинаково голыми — а что потом? Все оказываемся на разных уровнях. Мы не должны позволять нашей одежде заслонять нашу личность. Мы должны сами говорить за себя.
Наступает пауза, в течение которой мы смотрим на него.
— Принести вам пива? — быстро спрашивает он, чувствуя, что последние двадцать четыре секунды вел себя как полный идиот.
— Конечно, — в унисон отвечаем мы.
— Ты была необычайно мила, — говорю я Лизе, когда Адам скрывается из глаз.
— Я старалась, — сухо отвечает она.
— И?
— И поняла, что он по-прежнему все тот же придурок, каким я его всегда считала.
Я снова оглядываю собравшихся. Лиза с кем-то заговорила, и я чувствую себя самой голой в мире голых.
К сведению, в помещении, полном танцующих голых людей, стоит не самый приятный запах. Кроме того, у некоторых присутствующих волосы растут на теле, образуя самые причудливые узоры. Я смотрю на свои ноги и больше не чувствую себя ущербной. Мимо меня проходит парень с самым маленьким пенисом, какой я когда-либо видела. Я знаю, что не должна смотреть, так как это запрещено этикетом голых вечеринок, но ничего не могу с собой поделать. Все это так забавно.
Интересно, как тут выбирают друг друга: «О, какое у вас прелестное влагалище»?
Это напоминает мне комедию, которую я как-то смотрела по кабельному телевидению. Крис Рок говорил о любви. «Когда ты любишь, — говорил он, — обращаясь к зрителям, ты вынужден любить оболочку этого придурка. Оболочку. Вынужден любить странный рисунок волос на его теле. Непривычно пахнущие органы. Прыщи на спине. Необычайно длинный большой палец на ноге. Страшный, грязный пупок». Я спрашиваю: каким образом ты можешь заставить кого-то полюбить себя, если твоя оболочка вся на виду в первую же вашу встречу?
