Совещание растянулось далеко за полдень и возобновилось после короткого — только перехватить пару сэндвичей с консервированным мясом — перерыва. Лишь с наступлением темноты офицеры закончили чертить, вычислять, оценивать и решать. Расходились в тягостном молчании, крепко сжимая полевые сумки и тетради с записями.
Когда они с майором наконец остались одни, Дрегер смог задать мучивший его вопрос:
— Скажите, сэр… Почему мы? Мы ведь саперы, а не головорезы из Непала. «Форт» нужно разбить тяжелой артиллерией, «большими парнями» и «Джонсами»,[54] а затем обойти. Даже с поддержкой танков мы его не возьмем. Ну, или возьмем, но все там и останемся.
— Пойдем, пройдемся, — предложил майор.
Даже здесь, во второй линии, казалось, что все словно на передовой. Такая же светомаскировка, хотя кто и когда в последний раз видел немецкий аэроплан? Дозорные посты, вооруженные патрули. Справа доносилось осторожное покашливание наблюдателя. Впереди был слышен приглушенный разговор — дежурный расчет пулемета. Откуда-то из тыла долетали сентиментальные переливы губной гармошки.
Под дощатым настилом основных тропинок вязко хлюпало, дождь давно прекратился, но грязь и не думала высыхать.
— Да, так вот, к вопросу о саперах… — продолжил Натан как ни в чем не бывало. — Все просто. У нас прибавилось пушек, но артиллерии все равно недостаточно, чтобы обрабатывать все инженерные сооружения. Конечно, будет вам поддержка «четыре-семь» и даже пару выстрелов из «девять-два»,[55] но основную работу сделает человек с винтовкой. Как в старые добрые времена.
— К черту «старые добрые времена», — зло проговорил Дрегер. — Проклятый «Форт» вытянут в глубину, в три линии. Там десятки пулеметов, подземные ходы, бронебойные ружья, минометы в закрытых шахтах и бог знает что еще. Мы не пройдем, хоть с танками, хоть без. А из винтовок давно уже не умеют стрелять.[56]
— Уилл! — Даже в неверном вечернем свете было видно, как посуровело лицо майора. — Я не спрашиваю твоего совета. Так же как никто не спрашивает моего. Нам, всей армии, предстоит грызть оборону бошей на всю глубину на широком фронте. Целей всегда больше, чем пушек и снарядов, а теперь — в особенности, что накопали немцы, ты видел сам. Поэтому радуйся, что мы пойдем в бой вместе с танками и аэропланами, а не как первого июля.[57]
— Я стараюсь радоваться… — честно признал Дрегер. — Но получается плохо. Эти железные ящики перестреляют в первые час-два. Немцы уже давно не разбегаются от «брони» с воплями ужаса.
