Вот наиболее известный и достоверный из них. По смерти одного удельного князя, когда имущество его за некоторые вины было конфисковано, в его доме совершенно неожиданно найден был сундук, наполненный драгоценными заграничными подарками и корреспонденцией, открывшей, что князь был в самых интимных сношениях с Папой и собирался предать свое Отечество во власть иноземцев. Итак, пусть католики клянут Хидеёси, как изверга; мы, не стесняясь, скажем, что он, напротив, заслуживает уважения, как орудие Промысла Божия, видимо, сохранившего Японию от ужасной участи стран Нового Света. А кто возразит, что, при всех гражданских несчастиях, которым Япония могла бы подвергнуться от испанцев или других европейцев, она все-таки имела бы выгоду быть страной христианской, тому мы укажем на состояние христианства между современными мексиканскими туземцами: если кому нравится иметь таких христиан, то в добрый час сетовать на Хидеёси и на Иеясу, так как христианство далеко не было подавлено строгими эдиктами первого, и Иеясу, сподвиж-ник и наперсник Хидеёси, хорошо понявший его планы, издал новые эдикты против христиан. При Иеясу европейские пропагандисты принуждены были окончательно удалиться из страны; но туземные христиане еще находили возможность скрываться на юге Японии. В правление внука Иеясу, Иемицу, спустя 25 лет по
изгнании европейцев, несколько авантюристов, бежавших на юг большей частью от политических преследований, вздумали затеять восстание против правительства. Местные обстоятельства как нельзя лучше благоприятствовали им: удельный народ двух местных князей был раздражен против последних за дурное управление; множество тайных христиан, рассеянных по ближайшим округам, было крайне недовольно правительством за религиозное гонение. Предположив одинаково воспользоваться двумя этими обстоятельствами, зачинщики восстания озаботились дать своему делу, для большей его прочности, чисто религиозный характер: из-под руки сделаны были некоторые чудеса и пущено в ход подложное пророчество, указывавшее на это время, как самим Богом определенное для завоевания христианами себе религиозной свободы. Когда такими способами народ был достаточно наэлектризован, зачинщики дела открыто взялись быть его руководителями, и Симабараское восстание [1637-1638] вспыхнуло. Против горсти христиан, построивших себе крепость и затворившихся в ней с женами и детьми (всего до 80 тысяч), двинуты были регулярные войска сначала ближайших князей, потом более отдаленных, наконец сёогун должен был послать самых опытных и искусных своих генералов и огромные военные силы; но и тут осажденные уступили скорее голоду, чем силе и искусству противников. На-конец, крепость была взята и 80 тысяч человек, все до одного, казнены, так как никто не хотел пройти по образу Богоматери с Младенцем и тем засвидетельствовать свое вероотступничество. С этих пор на христианскую веру легло новое нарекание, будто она учит противлению властям, и она запрещена под строжайшими угрозами: «Пока солнце восходит с Востока, христианский проповедник не явится более в стране»; «...хоть бы сам Бог христианский пришел в Японию, — и ему голова долой». В таких и подобных выражениях написаны последние эдикты против христиан. Таким образом, христианская вера — искусство колдовать, христианская вера возмущает народ против правительства, она открывает иностранцам путь к завоеванию страны: вот понятия, которые каждый японец соединял с понятием о христианстве. Под этими видами японец два с половиной века глумился над христианством; под этими видами оно жило в сознании японца вплоть до последнего открытия Японии. Сообразим конец с началом.
