26 октября 1880. Воскресенье.
На пути из Сингапура в Гонконг
К утру разыгралось довольно большое волнение. Укачало отца Димитрия, доктора и его жену, и меня — тоже, почти до рвоты. На палубу захлестывало, и жаль было бедных китайцев, совсем плававших в воде. Наконец, их поместили у трубы, на мостике. Вот народ-то будущего — величайшего из всех судеб, достававшихся на долю других народов. Великий народ, и теперь бы могущий задавить весь свет, — а как он мирен! Негде жить ему — а разве он подумал о завоевании Кохинхины, Сиама, Бирманы? Какой же другой народ на свете удержался бы? Из европейских ни об одном и представить себе этого нельзя. Вот французам — на что
Кохинхина? А взяли же. Китайцы же со своим терпением, своим трудолюбием, экономиею, честностью (ни с чем иным, в смысле завоевательных наклонностей) идут Бог весть куда зарабатывать себе хлеб и мирно живут под всяким правительством, не думая грабить под свое. Да, привить Христианство этому народу — и он именно будет водворителем на Земле того высшего блага, что «будет Едино Стадо и Един Пастырь»; но не завоеваны будут все народы для этого, а мирное влияние христианского Китая будет таково. Это восстанет великий учитель, который будет учить народы своим примером, — и как будут представляться тогда, с тогдашней точки зрения, теперешние завоевательные страсти аг- лицкие, французские и всякие другие? Но не скоро еще будет это, к несчастию! Однако думать о водворении Христианства в Китае, думать Православной Церкви, — пора. <...>
27 октября 1880. Понедельник.
На пути из Сингапура в Гонконг
Несноснейшая качка и невозможность что-нибудь делать целый день. Решительно, можно устать от такого времяпрепро-вождения. Почти все время в койке. Отец Димитрий и докторша страдают до слез. Отец Димитрий два раза просил куриного супу, а ему делали какие-то помои. Китайцы, бедные, жмутся кое-как у трубы на мостиках или стоят внизу, на палубе, а им моет ноги волной по колено.
28 октября 1880. Вторник.
На пути из Сингапура в Гонконг
Качка нисколько не ослабела к утру. Сегодня нужно было прийти в Гонконг — но противный ветер замедляет ход, придем только завтра утром. Несноснейшая усталость от качки и неспособность писать письма.
»
Одиннадцать часов вечера
Подходим к Гонконгу, идем между островками, так что тихо, почти как на рейде. Наконец-то ушли от этого несносного трепа- нья из стороны в сторону. Часов в двенадцать остановились на якоре, милях в семи от гонконгского рейда, и завтра утром войдем на рейд. Последние часы пребывания на «Тепсег». С двадцать второго сентября здесь, больше месяца. Спасибо ему — доброе судно, и плавание было самое счастливое, за исключением качки последних трех дней. Только время в дороге вечно какое-то потерянное, точно дыра в существовании. Как-то придется из Гонконга до Йокохамы? О, поскорее бы только до места!
